Увы, удача была не на их стороне. Порождение магии
Бездны запульсировало, по его поверхности побежали уродливые
тени, и… с грохотом словно бы вывернулось наизнанку,
выбросив во все стороны протуберанцы энергии. Один из них
и догнал пирата, будто гигантским топором развалив на две
части. После чего место сражения моментально накрыла пелена густого
как молоко и пронизанного сотнями искрящихся разрядов
тумана.
– Мархуз подери, что за мерзость?! –
с яростью прорычал варрек Минош, торопливо развернувшись
к морской баталии спиной. Стоящий рядом старший коллега сделал
то же самое, запоздав на какую‑то секунду.
Укрытый чарами невидимости, корабль М’Ллеур полторы седмицы
рыскал между островами архипелага, по крупицам собирая
информацию о творящихся здесь бесчинствах. Особенно сильно
Темных эльфов интересовала армия мертвецов, которую собирал
появившийся здесь непонятно откуда лич, и ее взаимоотношения
с коренными обитателями островов. Если легионы нежити
благодаря соседству с Тлантосом были врагом относительно
привычным – несмотря на внешнюю благопристойность
нынешних хозяев, с земель древнего Некронда нет‑нет да
и прорывалось нечто этакое, – то шаманы Спящих
в свете случившегося Прорыва вызывали серьезные опасения.
Кто знает, каковы пределы их сил: а ну как подчинят
армию лича да под знамена прущей из Козьих гор Тьмы
поставят?!
Как оказалось, не поставили. Да и вообще,
что варрек Минош, что его спутник варрек Легрун,
оба сомневались в самой возможности взять проклятого
мертвяка под контроль. Слишком великую силу набрал. Призрачные
корабли, Костяные Гончие и Костяные же Птицы, призрачные
воины и свора голодных душ – за последние дни они
увидели едва ли не всю нежить из Темного бестиария.
Надо обладать поистине выдающимися способностями
к некромантии, чтобы поработить такого лича.
Следовало отдать должное мужеству пиратов. Жалкие смертные,
презренные дикари, морские разбойники – они не желали
просто так умирать и сражались до последнего. Даже их
проклятые богами шаманы…
Тем временем за спинами у Темных эльфов полыхнула
ярчайшая вспышка, которая, несмотря на предосторожности,
больно резанула глаза. Затем пришла волна холода,
а на губах вдруг появился привкус то ли гнили,
то ли застарелого гноя. Минош, которому приходилось
участвовать в морских сражениях, отбивать набеги тварей
Темного океана, охотиться на лазутчиков Тлантоса
и собственными руками убивать разумных всех рас, едва
сдержался, чтобы не выплеснуть на палубу содержимое
желудка. Его старший товарищ оказался не менее стойким
и лишь раздраженно поморщился.