– Владыка, но это же Объединенный Протекторат
с Нолдом во главе! Их поддерживают
Перворожденные! – вдруг воскликнул Курам грасс Суом. –
Как можно…
К’ирсан почувствовал, что потихоньку начинает терять
контроль над собственной Силой. Глаза ощутили жар, пузырем
вздулась аура, в мгновение ока заполнив половину кабинета.
Одновременно с этим Нестор положил руку на предплечье
брата и сжал пальцы.
Глава партии роялистов моментально заткнулся и как‑то
ссутулился.
– Теперь это моя страна и моя земля, и никто
без моей на то воли не смеет здесь
распоряжаться, – прошипел К’ирсан. Задремавший было Руал
моментально встрепенулся и поддержал друга грозным
свистом. – Жаль, если вы этого еще не поняли…
Вас жаль!
– Простите, Владыка, он был несдержан, – сказал
главный казначей, продолжая сжимать руку брата.
– Прощаю, – проронил К’ирсан и, успокаиваясь, бросил
грасс Таресу: – Спасибо за доклад. Он был…
познавателен. – После чего отмахнулся от начавшего что‑то
говорить министра и резко повернулся к скучающему Мигулю
Шесть Струн.
– Кстати, пора напомнить народу о его героическом
прошлом. Особо не напирайте и не называйте
конкретных врагов, но идею большой страны свободных
и гордых людей развивайте.
– Это мы всегда готовы. Материала полно,
да и тема среди всех сословий всегда популярна.
Вот только как быть с законниками? За некоторые
баллады и сказки, особенно из старых, можно
и на рудники загреметь. Если по закону
подходить, – сказал Мигуль с намеком.
– Не понял? – удивился К’ирсан.
Снова взял слово грасс Тарес.
– По высочайшему распоряжению верховного командования
Объединенного Протектората распространение песен, сказок, баллад
и просто историй, возвеличивающих преступления прошлого,
карается годом рудников. Данное требование обязательно
для правителей всех стран Сардуора, – сообщил он
устало.
– О как! Я‑то думал, только на оружие
и магию ограничения существуют, да с родным языком
борются, а тут, оказывается, еще и на прошлое
замахнулись… – задумчиво протянул К’ирсан. – Ну да,
прошлое врага по определению преступно. И о том надо
постоянно ему напоминать, чтобы каялся, мерзавец, стоял
на коленях и каялся. Чтобы даже мысли в голову
не пришло гордиться самим собой и своей кровью… Очень
правильно и логично. – Вздохнул, потер лицо. – Терн,
ты ведь городской стражей занимаешься, так?