Три долгих часа спустя мы были снаружи, посреди мокрой, холодной и шумной лондонской ночи. Мимо тащились такси и автобусы, шины шипели и брызгались, фары отражались в поверхности дороги.
Я подумал: какого черта, – и сунул свою руку под руку Мэделин. Как обычно, она ни воспротивилась, ни поощрила меня. Просто позволила моей руке остаться там, а мне не хватило храбрости продолжить и действительно взять ее за руку. Встречались мы с нею уже почти полгода.
– Ну. – наконец произнес я, когда мы неспешно зашагали, не понять, чего ради, к Пиккадилли-Сёркус.
– Тебе понравилось? – спросила она.
– А тебе?
– Да, мне очень. По-моему, чудесно.
Я сжал ей локоть.
– У тебя хорошее чувство юмора, – сказал я.
– В смысле?
– Мне вот это среди прочего в тебе нравится. Твое чувство юмора. То есть мы можем смеяться вместе. Ты скажешь что-нибудь ироническое, и я в точности понимаю, о чем ты.
– Я без иронии сказала. Мне правда очень понравилось.
– Ну вот опять. Двойная ирония: обожаю. Знаешь, это здорово, когда у двух человек есть чувство юмора, это действительно… что-то о них говорит.
– Уильям, я не иронизирую. Сегодня я получила удовольствие. Это был хороший спектакль. Ты понимаешь?
Мы перестали идти. Мы разъединились и встали лицом друг к другу.
– Ты серьезно? Тебе понравилось?
– Да, а тебе нет? Что там было не так?
Мы вновь пошли. Теперь – порознь.
– Музыка поверхностная и незапоминающаяся. Гармонически она примитивна, а мелодически – подражательна. Сюжет строится на дешевых эмоциональных эффектах и грубом пафосе. Сценография безвкусна, манипулятивна и глубоко реакционна.
– То есть тебе не понравилось?
Секунду я глядел прямо в ее грустные серые глаза. Но все равно покачал головой:
– Нет. – Мы молча шли дальше. – Так а тебе что там понравилось?
– Не знаю. Почему тебе всегда обязательно все анализировать? Это было… это было хорошо.
– Здорово. Понятно. Скажи мне, что ты сделала с тем приглашением на «Форум критиков»?[13] Ты на него ответила?
– Не понимаю, о чем ты. Меня никуда не приглашали.
– Ты не опознаешь иронии у меня?
– Нет.
Мы почти вышли на Пиккадилли-Сёркус. Остановились у «Пиццаленда». Я видел, что расстроил ее, но никак не мог себя заставить что-нибудь с этим сделать.
– Чего ты сейчас хочешь? – спросил я.
– Как хочешь.
– Может, зайдем выпить?
– Как хочешь.