– Тяжело, конечно, но решаемо. Вот отпразднуем мальчишник, я займусь конкретно. Есть товарищи-друзья в столице.
Сладкие такие слова, точно в сердце попав хозяйки, разрыдаться её заставили, а Калмыкии посланник солнечной головой участливо покачал:
– Сделаю я вам эту заграницу долбаную. Тоже выдумали мне проблему. В Чу зачуханном своём совсем отстали от культурной жизни. Я в степях вон обитаю, в глухомани жуткой, там, где воду вывезти проблема, а не то что привезти, потому что почва, как бетон, не впитывает, где верблюды сделались уже родными, но с Москвою не теряю связей. Направление сварганим от Минздрава чёткое – не подточит комаришка носик. И с богом! Франция, Германия, Париж, Нью-Йорк! Деньги б главное, Расульчик, были.
Сказанное гостем разрядило обстановку. Бросилась хозяйка накрывать на стол. Не забыла про винцо себе, про полусладкое. А Иван Данилович коньяк достал, не простой какой-то, а особый импортный, по бутылке, дорогущий, видно.
Сели. Выпили, и говорит тут гость:
– Еду нынче я по Чу по вашему, вижу чуть ли не на каждом доме понавешаны афиши разные, а на них гипнотизёр мордатый. Выступает, что ль?
– Да, гастролирует.
– А чего б его нам вместе с лилипутиками да на мальчишник? Очень здорово, считаю, будет! – предложил Иван Данилович товарищу.
Призадумался Расул Джарапович и:
– Заманчиво, – сказал, – конечно. Правда, тут с большой оглядкой надо. Сей артист вот только-только возвратился с зоны. Девять лет мотал. Нужна с тобой нам информация о том, что с уголовниками развлекаемся?
– Да, пожалуй, ни к чему затея. Правда, очень поглядеть хотелось на товарища гипнотизёра не на сцене, а приватно эдак, и на лилипутов почему не глянуть?
– Ладно. Так и быть, уговорил. Лилипутов в дом, конечно, приглашать не стану, а артиста нам с тобою в пять минут доставят. С ним с одним не так наглядно будет. Смотришь как на то, Хасимочка?
– Положительно смотрю, хотя и боязно, вдруг в гипноз введёт да изнасилует, не дайте боже, или, может, обворует даже!
Улыбнулся муж:
– Ограбит – не убудет. А полюбит под гипнозом если – не предательство любовь такая. Ты же можешь оправдаться после, мол, со мною, думала, была.
Тонкий, гибкий ум жены парировал вполне достойно:
– Я-то ладно. Я чего? Я приспособлена к совокупленью. А вот ты, мой дорогой, что скажешь, под гипнозом превратившись в даму? Тоже скажешь, что со мною был?