– Плохо видишь?
– Плохо!
– Хорошо, присядь, Андрюша, в кресле. Прошу присутствующих не двигаться, не разговаривать, не отвлекать.
Зачарованная публика замерла, боясь дыханьем даже помешать процессу. А маг дрожал и трепетал, не подавая виду. Как в тот момент хотел он, чтоб гипнабельным, во-первых, оказался мальчик и, во-вторых, психотерапия чтобы помогла ему. Вероятность тут была невелика. Неудача если ж, лилипутиков тогда в охапку и в другую поскорее область от великого греха подальше. Дань копеечная, маг платил какую заму Магомедикова капитану Петрушкину, веским аргументом, чтоб остаться, тут была бы вряд ли. А гастроли в Чу великолепно шли, деньги капали без напряжения вполне приличные.
Началось лечение. Андрюша в кресло сел. Хохотушечкин, напротив, стал и, глазами ввинчиваясь в пацана прижухшего, монологом, словом мастерским, поставленным в гипнотический ввёл сон ребёнка.
Спит мальчик. Оцепенела в ожиданье публика. Психотерапевт же не торопится. Кто дело знает – не спешит. При ловле блох спешат. Шепчет спящему гипнотизёр на ушко. Вслушиваются напряжённо болеющие за удачное выздоровление, но не разбирают ничего совсем, лишь отдельные слова без смысла до сознания едва доходят.
Кульминация.
– Вставай, Андрюша! Просыпайся! – маг вскричал.
– Ты видишь замечательно и без очков!
Встал Андрей, в недоумении водить глазами начал вкруг себя по сторонам. Тут кукушка на часах заохала. На неё взгляд перевёл ребёнок и опешил. Видит цифирки, в очках как будто, а хотя без них.
– Мама! Мама! – заорал. – Я, сколько время, вижу!
Всё что хочешь ожидали папа с мамой, но не этого. Всё угодно что, но не того вот только. И с трудом в реальность начиная верить, стали медленно входить в неё, а у мага с сердца груз как будто.
Хасида Хамидовна заметалась от радости. К шкафу кинулась сперва, за книжками. Набрала десяток, видно думая прочесть дать сыну. На бегу про телевизор вспомнила и, на пол, охапку бросив, до него метнулась. Включает, на нервах вся, а включить не может – руки, как у алкаша, трясутся. Ей помог Иван Данилович, вспыхнул наконец экран – смотрит мальчик без очков на диктора и от радости так и сияет весь.
Чуть придя в себя, кинулись родители на избавителя и давай целовать, обнимать давай. Задушили б, не калмыцкий гость когда – кое-как освободил беднягу.