– Не самый лучший признак, верно? – сказала я Питеру, когда мы тронулись в путь.
Собаки ни разу не оглянулись на свой бывший дом.
По дороге мы заехали к ветеринару. Он сказал нам, что собакам нужно худеть. Кобель был настолько толстым, что сердце у него могло отказать в любой момент. Собакам несколько месяцев пришлось сидеть на диете. Они постоянно грызли ограду вольера, пытаясь выбраться, и от этого у них испортились зубы. У суки был большой черный шрам на шее – позже мы узнали, что хозяева привязывали ее во время течки, чтобы она не убегала. Шерсть под проволочным ошейником полностью исчезла. Ветеринар сказал, что больше она не отрастет.
В ответ на нашу просьбу чипировать собак доктор рассмеялся:
– Не думаю, что кто-нибудь захочет украсть эту парочку!
Домой мы возвращались со смешанными чувствами. Животных мы уже успели полюбить, но я все же тревожилась. Что мы будем делать с двумя недрессированными собаками, которым нужна диета? А тут еще моя особая кожа… Они, конечно, не были золотистыми ретриверами, но смотрели на нас с такой надеждой и любовью, что устоять было невозможно. Я уже влюбилась в них по уши.
***
Вернувшись домой, мы устроили собак в кухне. Когда с них сняли ошейники, они осмотрели комнату, потом посмотрели друг на друга и потом медленно завиляли хвостами. Я прямо слышала, как они говорят друг другу: «Мы сделали это – у нас есть дом!» Мне хотелось плакать. Хозяев они выбрали уже во время нашей первой прогулки: Пенни жалась к Питеру, а Монти держался ближе ко мне.
Мы вывели их во двор, чтобы они познакомились с нашей соседкой – пожилая дама очень любила собак.
– О Господи! – воскликнула она, увидев, в каком они состоянии.
И все же Пенни ее очаровала – она сразу назвала ее «маленькой коричневой собачкой».
– Что же вы собираетесь делать с ними? – спросила она.
– Ну для начала нужно привести их в порядок, – ответила я.
Сами мы никогда не справились бы с их чудовищной шерстью. И на следующий день в половине девятого мы повезли собак в специальный салон. Я не знала, что выйдет из этой затеи, и поэтому страшно нервничала. Дома я чуть не свела Питера с ума, постоянно спрашивая, который час. Наконец, в половине четвертого, через семь часов после того, как мы оставили их в салоне, нам позвонили и сказали, что собак можно забрать.