– Пророк, – сказала Кирстен. – Надгробия с их именами. Акушерка посоветовала не задавать вопросов и поскорее отсюда убираться. Я не упоминала?
– Упоминала. Раз шесть, – букнул Саид.
Дирижер вздохнула.
– Мы не можем уехать, пока не разберемся. Давайте готовить вечернюю программу.
Повозки стояли вплотную, и на них висел фон – сшитые простыни, потемневшие от многолетних путешествий, с нарисованным лесом. Александра и Оливия насобирали веток и цветов для полноты картины. Края сцены обозначили сотней свечей.
– Я поговорил с нашей бесстрашной главой, – рассказал Август Кирстен позже, настраивая инструмент перед выступлением, – и она считает, что Чарли с шестым гитаристом отправились на юг, вдоль берега озера.
– Почему на юг?
– Потому что на западе вода, а на север они не пошли. Мы встретили бы их по дороге.
Солнце почти скрылось за горизонтом, и жители Сент-Деборы начали стягиваться на представление. Куда меньше, чем раньше – на гравии бывшей парковки в два ряда разместились от силы тридцать человек с мрачными лицами. У первого ряда, вывалив язык, лежала серая, похожая на волка собака. Девочки, которая преследовала Кирстен, видно не было.
– А на юге вообще что-нибудь есть?
Август пожал плечами.
– Побережье. Должно ведь что-то быть между этими местами и Чикаго, как думаешь?
– Может, они ушли в глубь земель.
– Вариант, но они знают, что мы туда никогда не заходим. Они отправились бы туда, если бы только не хотели с нами больше встретиться, а зачем им?.. – Август покачал головой.
– У них девочка, – произнесла Кирстен. – Аннабель.
– Так звали сестру Чарли.
– По местам, – скомандовала дирижер, и Август ушел к остальным струнным.
11
Что было утрачено во время катастрофы? Почти все, почти все. Однако остается красота. Сумерки в новом мире, постановка «Сна в летнюю ночь» в городке со странным названием Сент-Дебора-на-воде, блеск озера Мичиган вдали. Кирстен в роли Титании с короной из цветов на коротко стриженных волосах; шрам на скуле, почти невидимый при свете свечей. Вокруг Кирстен кружит Саид в смокинге, который она обнаружила в шкафу умершего человека около Ист-Джордана.
– Стой, дерзкая. Иль я тебе не муж?
– Да, я – твоя жена.
Строки пьесы, написанной в 1594 году, когда театры Лондона вновь открыли двери после двух лет чумы. Или, возможно, созданной на год позже, в 1595-м, за год до смерти единственного сына Шекспира. Спустя столетия на далеком континенте Кирстен проходит по сцене в облаке цветной ткани, исполненная злости и любви. На ней свадебное платье, которое она добыла в Нью-Петоски – шифон и шелк с акварельными полосами.