– А что если и там… ну, как здесь…
– Не может быть там как здесь! – Седой поиграл желваками, сильнее налёг на постромку. – Шире шаг!
Следуя очертанию горы, дорога изогнулась; одолев ещё сотню шагов, мы увидели первый куст, дальше – ещё с десяток, а за следующим поворотом склоны застлал густой зелёный покров.
Быстроструйный поток отрастил пышные гривы зашеинам белых камней. С отвесной, заросшей мхом стены, наполняя воздух капельками влаги, от края до края ниспадала сплошная водяная завеса. Чуть ниже вода, вздымая клочья пены, прорывалась сквозь узкую горловину. Мы стали без слов, смотрели. Седой хлопнул в ладоши:
– Мальчики, девочки, очнитесь. Разведите костёр, я скоро вернусь.
Прихватив плетёнку, нырнул в заросли.
Я, шагая с камня на камень, пробрался к середине потока, лёг на шероховатую, согретую солнцем глыбу, слушал напев водопада. Потянуло дымком – это Лазаре колдовал над кучей хвороста. Костёр почти прогорел, когда вернулся Седой.
– Авель, наломай прутьев, готовь шампуры, – высыпал на траву кружева древесных грибов. – Испечём над жаром, к чертям мамалыгу, воротит уже. И ещё, – состроил значительную мину, придвинулся к тележке, пошарил рукой, достал бурдючок, – виноградная, двойной перегонки, давно зуб точу, однако сберёг, не тронул, ждал.
Детей насилу выгнали из воды, уселись у костра, чарка пошла по кругу. Крепкая водка свалила меня после третьей здравицы. Цуца принесла одеяло, укрыла, под голову подложила что-то мягкое. Яркие звёзды усыпали небо. Я уснул.
Пробудился я от давно позабытого: в предрассветной тишине, вторясь эхом, разливался собачий лай.
– Седой, проснись! Проснись, собаки брешут!
Вожак спросонок потряс головой, прислушался:
– Ветер западный, с Шилде несёт. Обойдём горловину, там проход должен быть…
Укрывшись в густых зарослях, мы глядели на лежащее в низине село.
– Авель, в том подворье ряды кустов с белыми цветам, и на соседнем дворе тоже: это табак, – Седой сглотнул слюну. – Душу чёрту продам за затяжку… А ведь толковые ребята: скотный двор на подветренной стороне, кукуруза по террасам высажена. Сады ухоженные, картофельное поле. Сено, верно, на плато заготавливают, в лугах – вон какие скирды стоят. Живут общим хозяйством. Гляди: у источника, под навесом, давильня, рядом «кастрюля» – водку гнать. Кухонька там же, столы с лавками душ на сто. Позади птичник, пасека. Ограда каменная вкруг. Когда же они отстроились? Не было здесь домов. Виноградники были, сады стояли, а деревня вон на тот холм карабкалась. Разобрали, видать, дома, перенесли – стена к стене стоят, так от лихих людей отбиться легче. Ладно, двинули вниз. Видишь – кустарник к ограде подобрался, там наших схороним, а мы с тобой пойдём разговоры разговаривать.