Затих, что ли? Артем настороженно прислушался и покрепче сжал в
кулаке рукоять ножа. Уметь бы им еще пользоваться. Кто ж ожидал,
что жизнь так сложится, и для простого художника умение работать
клинком станет важней владения кистью.
Змееног перестал крушить магазин и деловито направился к укрытию
Лазовского. Почуял чего?! Ладони разом взмокли, на лбу выступила
испарина. Артем приготовился вскочить и рвануть к выходу. Только бы
ноги не подвели, а то колени дрожат, как у инвалида!
Хищник остановился совсем рядом с прилавком. Артем отчетливо
слышал его дыхание, представлял, как гадина шевелит верхними
конечностями с выпущенными когтями. Сама собой перед глазами
возникла виденная однажды картинка, где такой же зверь метко плюнул
ядом в спину убегающей жертвы. Лазовский снова как наяву увидел
зеленоватые брызги, попавшие на кожу, мгновенно вздувшиеся кровяные
пузыри, в памяти всплыл глухой хрип забившегося в предсмертных
конвульсиях человека. Художник нервно дернулся.
Громкие голоса у самого входа в магазин заставили змеенога
раздраженно зашипеть. Стремительно развернувшись, он заскользил в
сторону касс, помогая себе нижними щупальцами. Кажется, встреча со
смертью откладывалась.
Осторожно перевернувшись на живот, Лазовский выглянул из‑за
укрытия. Обзору мешали поваленные стеллажи, и он смог разглядеть
лишь покачивающуюся голову хищника. Знают ли гости о змееноге?
Стыдясь своего малодушия, Артем спрятался обратно. Можно
крикнуть, предупредить об опасности, но добьется он одного –
похоронит свой последний шанс на спасение. Сейчас самое время
бежать, но куда? Можно попробовать уйти через подсобку, но проход
перегорожен железными стойками и прутьями арматуры. Пока растащит
завал, зверюга успеет десять раз с ним разделаться. Артем ведь и за
прилавком прятался, потому как с подсобкой не вышло.
Хруст стекла у входа вновь заставил Артема затаиться. Судя по
звуку шагов, в магазин вошли двое, остановившись недалеко
дверей.
– Слышь, Рябой, говорил же тебе, нет здесь никого! Надо
было с тобой на банку консервов поспорить. – Говоривший
растягивал слова, копируя манеру приблатненной шпаны.
– Тихо! – раздраженно шикнул второй. – Громыхало
здесь, точно говорю. Видно, твою болтовню услыхали и попрятались от
греха.
– Ну а нам‑то что с того? Пусть сидят, как крысы… Через два
часа стемнеет, а нам до норы еще топать и топать!