Сергей обнаружился совсем рядом – именно его тело и придавило
бизнесмена к земле, не давая подняться. Охранник не дышал.
Чертыхнувшись, Дымов развернулся и зашагал в конец сильно
изменившейся улицы.
Кирпичные пятиэтажки, теперь словно вырубленные из цельных скал,
непонятным образом соединившиеся друг с другом дома, неизвестно
откуда возникшие холмы и овраги. Пешеходный светофор, нелепо
валяющийся посреди островка праздничной зелени, и пропавшие
фонарные столбы…
Город после Судного дня!
Алексею Геннадиевичу встречались не только мертвые тела. Кое‑где
стонали раненые, среди машин бродили помятые, но живые мужчины и
женщины. Кто‑то окликнул Дымова, но тот продолжил упрямо шагать
вперед. Он обязан увидеть, что творится дальше. Хотя бы там, за
углом!
Из окна пятого этажа вылетела рама, и чудом уцелевшее после
взрывов стекло брызнуло осколками. Задрав голову, Хмурый увидел
высунувшегося наружу парня. Даже отсюда бизнесмен различал
болезненную белизну его лица. Неужели у него самого такое же?!
Сделав несколько шагов, Алексей Геннадиевич еще раз оглянулся и
с проклятием закрыл лицо ладонями. Из‑за розовых с красными
вкраплениями облаков выглянуло солнце и больно резануло по глазам.
Судя по вскрикам, досталось не только ему.
Осторожно посмотрев через растопыренные пальцы, Дымов понял, что
ошибся. Выжившие не обращали внимания на небо, они указывали
пальцами в противоположный конец улицы. Приглядевшись, бизнесмен с
холодком в душе разглядел серые, полупрозрачные тени, мельтешащие
среди остовов машин. Одна из них, похоже, склонилась на телом
Сергея, разевая пасть.
Сглотнув подступивший к горлу комок, Хмурый развернулся и, не
чуя под собой ног, ринулся вверх по улице. Он не разбирал дороги,
перепрыгивая через трещины, рытвины и обломки, обегая завалы из
камней. Только бы не споткнуться и не упасть! Кровь стучала в
висках, легкие не справлялись с нагрузкой, но Дымов продолжал
бежать. Становиться закуской для пожирателей падали он не
желал.
Подстегиваемый страхом, он быстро достиг бывшей площади Ленина.
Теперь в самом ее центре возвышалась скала десяти метров высотой с
памятником вождю пролетариата у подножия. Здание местной городской
администрации превратилось в развалины с выбитыми окнами и
обвалившимися стенами. Одно крыло уцелело – даже штукатурка не
обвалилась, – но оно непонятным образом завалилось назад, став
местным аналогом Пизанской башни. Среди всей этой разрухи бродили
ничего не понимающие люди. Перед скалой собралась целая толпа,
откуда доносились истеричные выкрики.