Внутренности привычно задрожали, на задворках сознания кошками
заскреблись сомнения. Всё ли правильно сделал, справится ли, не
много ли на себя берёт… Пришлось скрутить эмоции в тугой ком и
сжать их в мысленном кулаке. Нехитрая уловка выручила и на этот
раз, избавив от лишнего беспокойства. В такие моменты Лазовский
ощущал себя бездушной машиной, запрограммированной на выполнение
цели. Время переживаний придёт после, сейчас же тихому и
бесконфликтному художнику стоило освободить место для холодного и
отстранённого воина.
Проклятье, о чём он думает?!
Артём поправил сдвинувшуюся кобуру и с сожалением убрал руку. В
драке с церковниками на огнестрельное оружие полагаться больше
нельзя. Процент посвящённых Свету среди хозяев Дворца спорта весьма
велик, а значит, легко нарваться на адепта, умеющего ставить щиты.
И тогда пистолеты с ружьями превратятся в досадную помеху. Нет,
пока жив маг «чистых», про огнестрел и думать не следовало. Но это
уже только его, Артёма, забота.
До идущего первым церковника оставалось метров десять, когда
Лазовский вышел из кустов и заступил им дорогу. То, что зажатый в
правой руке костяной кухри даже не дрожал, заставило Артёма ощутить
мимолётный всплеск гордости. Такие вот маленькие победы над своей
тварной природой порой приятней иных великих свершений.
В лучших традициях историй о благородных разбойниках, ему
следовало что‑то сказать, к примеру, потребовать отпустить пленных
и сдаться на милость победителей. Но церковники и не думали
вступать в переговоры с Меченым. Короткая очередь едва не
перечеркнула Артёма пополам. Мир скачком замедлился, и Артём рванул
к врагу, петляя пьяным зайцем.
Сознание ухнуло в Изнанку, от чего сердце на миг замерло, а
затем застучало с удвоенной силой. По жилам побежала отравленная
энергия иной реальности. В солнечном сплетении загорелся огненный
шар, левую же руку словно опустили в кипяток. Боль струной натянула
нервы, но почти сразу отпустила. Чтобы достать погружённый в Паталу
разум требовалось нечто более серьёзное.
Чувство опасности заставляло кидаться из стороны в сторону,
пропускать почти видимые пули. Воздух обрёл густоту и плотность,
сквозь него приходилось буквально продираться, а на каждый шаг
тратить прорву сил. Долго так продолжаться не могло, однако и
«чистые» приближались. Раз, два, три…