— Ладно, Пит, не кипятись, —
примирительно поднял я руки. — Ты меня успокоил. Че сразу угрозы
кидать? — пожал я плечами.
— Потому что нехер!..
— Я тебя услышал, брат, — ткнул я
напарника в плечо. — Кстати, раз уж мы заговорили о
дитях — ты доволен Натаном?
— А почто мне не быть довольным?
Парень молодец. В седле держится крепко, силушки ему не занимать.
Да и народ его слушает, а это, Пакмут, не каждому дано. Тебе так уж
точно нет.
— Иди ты, — беззлобно усмехнулся
я.
— В общем, теперь я спокоен. Натан
меня заменит, тут никакого вопроса нету.
— Наш путь нелегок, Пит. Может,
накажешь ему в честные торговцы пойти?
— А я тут при чем, братец? Вот
подкоплю себе на старость, а там пусть забирает животных,
работников, да и чешет куда самому захочется. Солус в помощь.
— Ах, такого бы отца, да в каждую
семью, — мечтательно проговорил я, потягиваясь.
— Надеюсь, ты не хочешь всерьез это
обсуждать, — пробормотал Пит и залпом допил свое пиво.
— Да Солус упаси! — вскинул я брови
в притворном ужасе. — Кто я вообще такой, чтобы говорить о
воспитании?
— То-то же, — хрюкнул Пит. — Сам-то
не думал еще связать себя узами брака?
— Я только за, — хлопнул я ладонью
по столу. — Назови дату, и я весь твой.
— Только в твоих мечтах, дурила.
Какое-то время мы просидели молча,
погрузившись в свои мысли. Остатки кислого напитка не вызывали у
меня ни малейшего желания, однако рука нет-нет, да тянулась к
кружке. В конце концов, я отдал за это пойло свои кровные, а,
значит, во что бы то ни стало его употреблю.
— Ну и где твой знакомый? — первым
не выдержал я и уперся в стол локтями.
— Пес его знает. Должен был
прийти.
— И долго мы еще будем тут
сидеть?
— Ты задолбал ныть, Пакмут!
— Я просто хочу сказать, что на
севере мы так не работаем.
— Заикнешься еще хоть раз про свой
треклятый север, и я вышлю тебя в твой обожаемый Рочестин первым
почтовым дилижансом!
— А ведь в Рочестине у людей еще
оставалось какое-то понятие о взаимоуважении, — скорбно вздохнул я,
смахнув невидимую слезинку.
— Пак…
— Меня ждете? — на единственное
свободное место за нашим столиком в углу “Жокея” внезапно
приземлился тучный мужчина в потрепанном деловом костюме. На жирной
переносице толстяка из последних сил держались крохотные очки в
серебряной оправе.
— Наконец-то, — буркнул Пит. Его
кулаки медленно разжались. — Почему опаздываешь, Вилли?