С трудом распахнув толстую дверь,
Симеон сделал приглашающий жест внутрь. Поблагодарив его кивком, я
переступил высокий порог и оказался в широком коридоре, откуда вели
несколько дверных проемов. На полу лежал красный домотканый ковер,
и я испугался, что испачкаю его своей одеждой.
— Эй, Симеон? — нерешительно
остановился я на пороге, но хозяин легонько подтолкнул меня в
спину.
— Не переживай, друг. Я не боюсь
грязи, — улыбнулся он и провел меня к центру коридора. В середине
красивого ковра оказалась широкая прорезь, сквозь которую я увидел
люк, ведущий в подпол. В темноте подвала я не смог ничего
разглядеть, и как раз хотел спросить, что хранится внизу. Впрочем,
повернувшись к праведнику, я столкнулся с пронзительным взглядом
его синих глаз и замер на полуслове.
— А теперь засыпай, — мягко
проговорил Симеон и провел ладонью по моему лицу. Мои веки
потяжелели, будто кто-то щедро сыпанул в них песка. Последнее, что
я увидел перед тем, как провалиться во тьму, была ухмылка на лице
праведника. В свете лампы, которая горела в доме, я успел
разглядеть уродливый шрам, который вертикально пересекал его нижнюю
губу.
* * *
Внутри моей головы словно полыхало
горячее пламя. Оно не давало сосредоточиться ни на одной мысли, а
боль, вызванная этим жаром, просто сводила с ума. Я пытался понять,
где я нахожусь и как тут оказался, но все мои попытки собрать волю
в кулак оканчивались неудачей. Мне хотелось бы провалиться в
беспамятство, чтобы прекратить эту муку, любой ценой погрузиться во
тьму, но огонь не давал этого сделать. Как бы мое сознание ни
пыталось соскользнуть в пропасть, боль вновь возвращала меня к
кошмарной реальности.
Я был уверен, что страданиям не
будет конца, однако в какой-то момент все прошло, как страшный сон.
Пламя в голове погасло, как солнечный свет после заката, и мой
разум вмиг очистился.
С трудом разлепив глаза, я увидел
земляной потолок, с которого то и дело срывались ледяные капли
влаги. Определив, что я лежу на каком-то деревянном столе, я
захотел подняться, однако тело отказалось слушать мои приказы. Еще
раз попытался пошевелить рукой — тщетно. Мало того, что я не
чувствовал конечностей, так еще и на грудную клетку словно положили
гигантскую каменную глыбу, и от этой тяжести мне было трудно
дышать.
В ноздри вдруг ударил свежий
травяной аромат, который запросто разогнал затхлость подвала. На
какое-то время я ощутил себя в лавке лекаря, куда мы ходили с
матерью за снотворным зельем.