В полиции меня на смех подняли. Посоветовали температуру
померить и подождать. Мне почему-то казалось, что её кто-то обидел,
сотворил что-то страшное.
Я исколесил полгорода. Ввалился к Святославику с совершенно
безумными глазами – тот от меня даже отшатнулся.
– Что тебе ещё нужно? – взбесился он. – Нет у меня больше
ничего, нету, ясно? Квартиру я отдал, а остальное – прости –
просрал.
– Лиля пропала, – произнёс я вслух два тяжёлых слова и
привалился к стене в коридоре.
Святославик неожиданно подскочил и взял меня за грудки.
– Обидел её, тварь?!
Он даже попытался мне в зубы дать, а я настолько оторопел, что
не отшатнулся, не увернулся, а стоял, ошарашенный Славиковой
прытью.
Удар у Святославика так себе – губу лишь разбил немного. Но эта
боль и кровь, этот жалкий наезд вдруг отчётливо дали понять:
обидел. Я вдруг вспомнил свои слова перед тем, как провалиться в
сон.
Слишком уж у нас… чересчур уж… хорошо всё было. Просто идеально.
Бабка там, наверное, омывала мониторы слезами умиления – так хорошо
мы получались на фотках.
Да, она требовала подтверждение того, что я свято выполняю её
предписания. Женился и живу в браке. Лилю мой спонсор тоже
одобрила. Так сказать, Лиля прошла через бабкин ОТК.
Если совсем кратко: я струсил. Испугался. Хотел, наверное,
оставить себе хоть немного пространства, чтобы Лиля не оплела меня
с головой своими корнями.
Она тогда промолчала. А утром вела себя, как всегда. А потом
исчезла. Бросила меня. Ударила под дых. Выбила почву из-под ног. Не
оставила шанса исправиться.
И вместо того, чтобы радоваться, испытывать облегчение: ну и
замечательно, всё рассосалось само по себе, – я погрузился в
пустоту.
Лиля – девочка взрослая, – убеждал я себя, – разберётся, как ей
жить. Это её жизнь, а я ничего постоянного и не предлагал, только
временное.
Вроде правильные слова подбирал, но успокоиться не мог. Меня всё
бесило. Особенно, когда я вернулся в квартиру и обнаружил, что
пропали кое-какие её вещи.
Она ничего не взяла из того, что покупал ей я. И кольцо
обручальное аккуратно на тумбочку положила в спальне. Ровно
посередине. Видимо, чтобы не пропустил и понял. И меня всё это
бесило. Выводило из себя. Хотелось кого-нибудь побить, что-нибудь
расколотить.
И – да. Я всё прекрасно понял, но всё равно искал её. Съездил к
Лилиному дому. Долго долбил звонок, пока соседка не вышла и не
объявила, что сейчас здесь никто не живёт.