Девушка аж подобралась вся от его требовательного тона. Уши
огнем запылали, будто их кипятком ошпарили. Ведь внезапно она
поняла, как глупо сейчас будут звучать все ее аргументы. Особенно
после того, что он видел собственными глазами.
Тем не менее, собрав всю волю в кулак, Лена рискнула:
— Я… я не могу сегодня заниматься.
— С чего вдруг?
— Плохо себя чувствую.
Зал наполнился безудержным хохотом одноклассников.
Макаров сдавленно хмыкнул:
— Правда, что ли?
— Конечно! И вообще, у меня освобождение на месяц!
«Зря я упомянула об этом, — настигло запоздалое раскаяние. — Ой,
зря!»
Но слово – не воробей, как известно.
Учитель удивленно вскинул брови в ответ на подобное
заявление.
— Причина? На какой срок?
От вранья горели уже не только уши. Полыхало все лицо.
Будучи не в состоянии выносить тот цепкий буравящий взгляд, она
с особым интересом принялась изучать собственные туфли.
— На месяц, — голос предательски дрогнул. — По… по здоровью.
— Вот оно что?
— Угу.
— Ты же несколько минут назад все нормы ГТО переплюнула! —
отчеканил сурово, откровенно намекая на ее недавний танец. — О
каком освобождении может идти речь?
— Я…
— Справка имеется?
— Естественно, — отозвалась тихо, буквально цепенея от
ужаса.
— Показывай!
В тот же миг она почувствовала, как Ирина предупреждающе
стиснула ее запястье.
— Умоляю, скажи ему, что ты просто пошутила! — встревоженно
зашептала подруга.
— Все будет хорошо, — ласково улыбнулась в ответ, —
наверное…
— Чуть активнее, Елена! — поторопил Макаров. — Мы не можем ждать
тебя вечно!
Не желая испытывать на прочность его терпение, Белова вышла
вперед, извлекла из кармана сложенную вчетверо липовую справку
(заготовленную изначально для Ивана Петровича) и молча протянула
«документ» учителю. От волнения внутренности сиротливо липли к
позвоночнику, а колени подкашивались. Но Лена каким-то чудом
умудрялась сохранять внешнее спокойствие, пока Виктор Эдуардович
внимательно изучал ее «шедеврашечку». В какой-то момент мужчина
очень странно фыркнул. Потом еще раз. И еще. Создавалось
впечатление, будто он едва от смеха сдерживается.
— Острое воспаление… почек, значит? — перед всем классом озвучил
ее мнимый диагноз. Скептически вздернул бровь и уставился на
девушку в упор. — Серьезно?
«Ой, какие же у него глаза красивые! И ресницы длинные!
Мамочки-и-и-и…»