Коммунисты же организовали Гвардию Людову (она же Народная Гвардия) – куда менее многочисленную и ратующую за присоединение к советскому пространству.
Фридман назвался именем Тадека Яшинского, чтобы скрыть еврейское происхождение не только от немцев, но и от антисемитов из числа местных жителей, и присоединился к работе польской милиции коммунистов под руководством лейтенанта Адамского. Их главной задачей было, по свидетельству Фридмана, «положить конец анархической деятельности» Армии Крайовой, а также «выискивать и арестовывать немцев, поляков и украинцев, которые занимались военной деятельностью, наносящей ущерб интересам Польши и польского народа».
«Я взялся за работу с невероятным энтузиазмом, – рассказывал Фридман. – Командуя несколькими новобранцами, чувствуя под рукой надежный револьвер в кобуре, я арестовывал одного нациста за другим».
Фридману с товарищами действительно удалось выследить нескольких настоящих военных преступников. Они схватили украинского старшину Шронского, который «забил насмерть столько евреев, что не мог вспомнить сколько», а тот, в свою очередь, вывел их на другого преступника-украинца, позднее повешенного. Однако понятие «интересов Польши» было слишком размытым и подразумевало арест каждого, кто не приветствовал идею советского господства – в том числе храбрых польских партизан, сражавшихся с немцами во время оккупации.
Пока Красная армия преследовала отступающие германские войска, Кремль арестовал в Варшаве шестнадцать лидеров Армии Крайовой и поместил их в печально известную московскую тюрьму Лубянка. В июне, после официального окончания войны, им устроили показательный суд и в качестве награды за шестилетнюю борьбу с нацистами вынесли вердикт: тюремное заключение за «диверсионную деятельность против Советского Союза».[55]
Впрочем, Фридмана политика не интересовала. Он предпочел связать судьбу с теми, кто поддерживал Красную армию, лишь по одной причине – чтобы больше не подвергаться нападкам польских антисемитов. Его не интересовали идеологические установки будущих хозяев Польши. Куда важнее было отомстить немцам – и коммунисты такую возможность ему предоставили.
Фридмана и пятерых его товарищей из Радома отправили в Данциг, балтийский портовый город. Там они увидели спешное отступлением немецких солдат. «Они представляли собой жалкое зрелище: едва держались на ногах, все в повязках, замаранных кровью, – писал он. – Однако мы просто не могли испытывать к ним жалость или сочувствие. Эти люди должны были ответить за свои преступления».