Затем пришло время дебатов и Михаил
Ильич Миронов предложил начать их с повторного просмотра
киноплёнок, сделанных во вторник 11-го апреля в Загорске.
Возражений не последовало и Леонид Ильич снял трубку телефона
прямой связи с помещением киномеханика.
***
Когда кто-то из них в пылу спора
перекрывая шум голосов громогласно заявил:
— Привлеки на свою сторону и
возглавь! Не можешь привлечь на свою сторону или возглавить —
уничтожь! Нет возможности уничтожить — изолируй от общества! Если и
изолировать не получается — дискредитируй! — после этих слов в зале
стало тихо.
Марина оглянулась на меня и
попросила показать того, кто это сказал. Я перевёл фокус
информационного окна с трибуны на зал. Сидящие в зале молчали. Все
взгляды были направлены на сорокалетнего примерно мужчину с
огромной залысиной и большим родимым пятном на ней.
— И этот тоже может претендовать на
место Генерального секретаря? Кто это, Малыш?
— Михаил Сергеевич Горбенко. Первый
секретарь Ставропольского обкома партии. Содокладчик по десятому
вопросу повестки. — быстро ответил я, помня, что пауза после этих
его слов была небольшая.
Она покивала внимательно
рассматривая его гладко выбритое, моложавое лицо, а когда он на
просьбу одного из членов Политбюро пояснить свои слова, без
задержки и колебаний объяснил, как именно он предлагает
дискредитировать нас с Мариной, процедила сквозь зубы:
— Такая же беспринципная и
бессовестная сволочь, как и твой Смыслов.
— Он такой же мой, как и твой! Что
делать-то будем? Мне уже надоело рыбалкой и книгами жить...
***
Мы с ней сидели на кухне. Наташку и
Иванку я давно отправил во Владивосток. Отец Миры, Михаил
Спиридонович Данелько, — он по-прежнему командует всем
Тихоокеанским флотом — выслушав просьбу дочери сделал всего один
звонок и девушек без лишней волокиты и вопросов приняли в ту же
школу, в которой сама Мира училась все десять лет и которую успешно
закончила в прошлом году. Наташка ходит в десятый, а Иванка в
девятый класс. Дядя Миша предлагал им пожить у них, благо квартира
у них просто гигантская, но обе они отказались. По утрам я
отправляю их в школу (обе учатся в первую смену), а в обед забираю
обеих из подъезда одного из ближайших домов по их выбору.
Марина на работу по-прежнему не
ходит и вынужденное безделье её тоже бесит. Даже прогулки по
весенней тайге в сопровождении Тишки или молодой тигрицы, с которой
я её познакомил, ей потихоньку начинают надоедать. Выслушав меня,
она вышла из-за стола, неспешно прошагала к окну, где стояла её
пепельница и имелась пачка сигарет, закурила и развернулась ко мне.
Рассеянно рассмотрев меня, она негромко обронила: