В общем, мир вокруг меня... не то,
чтобы прекрасен, но вполне приемлем. Голубенькое ситцевое небо,
испятнанное облаками, плюс семь по Цельсию – достаточно комфортно
для середины апреля. Лёгкий ветерок, дующий со стороны реки,
неожиданно тёплый и практически не насыщен влагой.
А вот мне невесело. Не отзывается
весна в душе – так всегда бывает со мной на двенадцатое апреля. Я и
собаку-то из-за этого с собой взял, думал, поскачет рядом, когда я
присяду, как делаю это каждый год, на одну из скамеек аллеи,
ткнётся мокрым носом – «чего это ты раскис, хозяин, пойдём, лучше
палочку покидаешь!» Тогда я потреплю ладонью лохматую башку и
постараюсь отогнать прочь неизбежные депрессивные мысли, те, что
одолевают меня в этот день с завидной регулярностью, уже который
год подряд.
Да, праздник, конечно. Для кого как,
а для меня – самый горький в году. День несбывшихся детских надежд
и юношеских мечтаний, день, когда я всегда вспоминаю себя
четырнадцатилетнего, с растрёпанными волосами, в расстёгнутой
по-весеннему куртке, в окружении стайки таких же как я, весёлых,
беззаботных мальчишек и девчонок. Мы торопимся к парадному входу
Дворца от эскалаторной галереи – там всегда собирались за четверть
часа до начала занятий и дожидались друг друга – чтобы потом бежать
наперегонки, размахивая сумками и портфелями. Это было… мама
дорогая, сорок пять лет назад! Всё это время эскалаторная галерея
сначала стояла пустыми бетонными коробками, изображая гигантскую
никому не нужную лестницу, а потом и вовсе развалилась,
превратившись в неопрятные, исписанные граффити руины. Но сейчас
она снова жива – восстановили, запустили, работает! Что ж, и на том
спасибо.
А вот аллея за эти годы почти не
изменилась. Сейчас она, как и было сказано, пуста, что вполне
соответствует моим планам. Оглядываюсь по сторонам ещё раз –
несколько воровато, поскольку намереваюсь злостно нарушать.
Вытаскиваю из кармана маленькую плоскую фляжку, пристраиваю рядом с
собой на скамейке. Достаю завёрнутый в плёнку кусочек шпика и
горбушку бородинского. Эх, ведь собирался порезать, когда уходил из
дома, да забыл… Ничего, не беда – на свет появляется складной нож,
и вот я уже пластаю розовое, с мясными прожилками сальце на клочке
полиэтилена, пристроенном рядом с фляжкой. Не самая изысканная
закуска к армянскому коньяку – но такова традиция. Скорее, если
честно, привычка, причём дурная, но тут уж ничего не поделаешь. Да
и незачем.