- Ну, у отца в машине как-то вкусненькая была, помню, яблоками
пахла. Его водитель как пышкнет, так мне всегда яблочного сока
сразу хотелось.
- Я, брат, не об ароматах забочусь, а о здоровье! Чего и тебе
советую! Выпить тебе, я вижу, не захотелось? - он повернулся к
Арсению.
- Смотри-ка ты лучше на дорогу, - ответил он и отвернулся к
боковому окну.
- Да, чувствую, ехать мы будем долго. Что-то для ноября как-то
многовато снега,- через неопределенное количество времени
медленного движения по городским заснеженным дорогам Дэн решил
продолжить разговор.
- Плевать! - махнул рукой в сторону толи виднеющейся впереди
бесконечной вереницы машин, толи в сторону летящих густых белых
хлопьев, сказал друг. - Скажи мне лучше, что за затык у тебя с
этой... ээээ, картиной? - спросил Семен, помня странное состояние
товарища, он побоялся произносить слово "рожь".
Дэн заржал.
- Аааа, это! Я же эту картину уже несколько месяцев вижу в
голове одной моей подопытной бабки, - и он начал рассказывать ему о
своей работе, о Шейне, о Доме Престарелых. Единственное, о чем он
умолчал, конечно, так об истинных причинах Шейна.
Временами Арсений что-то уточнял, переспрашивал, и проявлял
вполне живой интерес, в заключение он сказал:
- Я все понял, брат! Только скажи мне каким образом ты,
мемо , смог войти в картину как чистокровный венет? Еще и
побегать там. Еще и не раз!
- Так я же не знал, что это картина! Для меня она -
воспоминание, вполне себе рельефное, то есть
проникабельное . Я так понял, что и бабка воспринимала его
не как картину, а именно как поле, на котором она стоит в детстве.
Может она видела ее в детстве, может она даже в доме у нее висела,
вот и запомнила. И стала думать себе в старости, что это
воспоминание из ее детства, что была она там на самом деле. Я ж
объяснял тебе, память человеческая - странная штука. Оно и так было
понятно, что воспоминание это не истинное , потому что,
во-первых, сколько бы я не шел по этой дороге, что в одну, что в
другую сторону, я никого ни разу не встретил. По идее оно должно
было быть закольцовано , то есть куда бы я ни шел, должен
был вернуться по этой же дороге назад.
- А сколько ты шел?
- Самое большее около часа в одну строну.
- Здоровое, однако, кольцо! - подытожил Сеня. - А во-вторых?
- Во-вторых, и я понял это только сегодня, когда уже ехал к
тебе. Там пахло хлебом! Не сеном, которое мы с Шейном решили
принести бабке, чтобы как-то оживить ее воспоминания. А именно
хлебом! Я еще думал, что возможно, где-то рядом с полем пекарня, и
этот запах тянет оттуда. И именно из-за запаха думал, что это поле
пшеничное. Так пахнет наш обычный магазинный белый хлеб. Слушай! -
почти заорал он. Семен посмотрел на него с подозрением, но
промолчал.