- Не ожидал сегодня тебя увидеть, но это вовсе не означает, что
я не рад - обратился он к сыну и не удержался, чтобы его не
потискать.
- Альберт Борисович, - протянул ему руку Дэн.
- Доктор Майер младший, - ответил на рукопожатие улыбающийся
Дракула.
И сняв верхнюю одежду и переобувшись в тапочки, вслед за
хозяином дома они пошли в огромную гостиную.
- Сколько я боролся с Антониной Михайловной по поводу этих
тапочек - обращался он скорее к Дэну, оглядываясь и укоризненно
глядя на его ноги, - а она их все равно покупает и выставляет в
прихожей.
- Да, у нас в России проходить в дом в уличной обуви не принято.
И, честно говоря, мне это очень нравится - ответил Дэн, разглядывая
тонкие, наверно, фетровые, тапки с аппликацией в виде птичек.
- Ну, ходить по паркету в валенках, во-первых, неудобно,
во-вторых, жарко, а в-третьих, остаются грязные следы - поддержал
друга Арсений, - и ваши регулярные баталии на этот счет с
домработницей просто уже дань традиции - парировал он отцу.
- Нет, это негигиенично, прежде всего. А когда ко мне приходят
уважаемые и солидные люди и ходят по дому в строгих костюмах и вот
в этих вот "птичках", то и просто смешно, - показывая на тапки Дэна
не сдавался хозяин, - И я тебя умоляю, не называй экономку
домработницей, она обижается - обратился он к сыну.
- Пап, я ж ее не уборщицей зову!
- Экономка - звучит солиднее, а она у нас дама серьезная, -
ответил отец.
- Кстати, на счет гигиеничности тапочек, я тебе как доктор
доктору скажу, - обратился Арсений к Дэну, - эта серьезная дама,
мало того, что сама их шьет из старых вещей. Это, чтобы отец не
упрекнул ее ненароком в расточительстве, - прикрывшись от отца
рукой, как бы по секрету поведал ему Арсений, - так она их после
каждого посетителя еще и отправляет в стирку. А он просто никак не
хочет смириться с тем, что она его победила, - показал он пальцем
на спину отца.
На что Альберт Борисович повернулся и показал сыну язык.
В гостиной горел только "нижний свет", как принято здесь было
называть многочисленные торшеры, бра и подсветку картин. От этого
огромная комната казалась меньше, уютнее и загадочнее. Через нее
можно было пройти во все остальные помещения дома, но коридоры были
так искусно скрыты, что ни за что не подумаешь, что эта комната
настолько проходная. В центре строгим квадратом стояла диванная
группа, по центру квадрата где-то в вышине висела массивная люстра,
которая называлась "верхним светом". Ее включали только когда
устраивались приемы или другие "пафосные вечеринки", как называл их
Арсении. С той стороны, что сейчас пришли гости к диванной группе
вели три ступеньки вниз, которые шли по всей ширине комнаты,
превращаясь к краям в пологие спуски. С обратной стороны точно
такие же три ступеньки вели к столовой. Огромное окно с эркером по
левую руку было сейчас плотно зашторено, но Дэн знал, что оно
смотрит на запад. И каждый вечер в это окно заглядывает уходящее за
горизонт солнце. И лучше всего закат был виден Анне Алексеевне
Гард-Иконниковой, изображенной на портрете, висящем на
противоположной от окна стене. Портрет своей покойной жены в полный
рост нарисовал сам Альберт Иконников, к сожалению, уже после ее
смерти. К сожалению, потому что первым желанием Арсения, только что
овладевшего новыми способностями, было