Они вошли. Зажегся тусклый красный свет под потолком. Арсений
закрыл дверь, ее механизм ответил тихим жужжанием и снова
щелчком.
- Надо было спрашивать меня про клаустрофобию, а не про
привидения, - с укором обратился он к Арсению, осторожно
передвигаясь вглубь помещения.
- Единственная фобия, которую я смогу тебе здесь простить это -
парурез, - парировал тот.
Дэн пытался осмотреться в темном помещении. Парурез - это боязнь
мочеиспускания на людях. А туалет, здесь, видимо, и правда, не
предусмотрен.
- Кстати, доктор, как ты думаешь, - продолжал Семен, - тот
чувак, что разместил в Википедии инфу о том, что нужно говорить
"морфеус" когда ссышь, чтобы вылечиться от паруреза, сам это
придумал?
- Не, его явно злобные ненавистники Матрицы надоумили, - ответил
тот.
Глаза понемногу привыкали, и если бы не этот дурацкий красный
свет, то помещение было бы вполне симпатичным. За стеклом с обеих
сторон от прохода стояли аккуратные металлические стеллажи со
свитками, книгами и прочими древностями. Было слышно, как гудит
вентиляция.
- Да, думаю многие музеи о таком хранилище могут только мечтать,
- констатировал Дэн, глядя по сторонам.
- Скажу тебе по секрету, здесь десять таких комнат, но только в
этой хранятся документы, книги и картины, принадлежащие нашей
семье, - ответил Арсений.
- А в остальных чьи? - не понял Дэн. Арсений многозначительно
пожал плечами, и Дэн не стал задавать лишних вопросов. Они дошли до
конца стеклянного коридора, огонек сменился на зеленый, и Арсений
легко открыл хитроумную герметичную дверь. Тамбуром со шкафом эта
дверь была изолирована от стеклянной комнаты, в которой стояли два
стула, стол и на нем настольная лампа. Арсений достал из шкафа два
комплекта одноразовой одежды, один из которых вручил Дэну. Пока они
одевали халаты, бахилы, шапочки, маски и перчатки, он пояснял:
- Самое страшное для хранилища - это пыль. Было невероятно
сложно сделать автономную систему вентиляции для каждой комнаты,
тем более что ее приходилось вписывать в уже готовый план
помещений. А все работы шли в очень твердой породе.
- Странно, что здесь не нашли какую-нибудь кимберлитовую трубку,
- посетовал Дэн, - а то глядишь, открыли бы батя рудник
"Самоцветные горы" и забросил бы свою живопись.
- Прямо мысли мои читаешь! Отец мне рассказывал, что с этим
хранилищем так намучились, что он готов был уже сдаться и все
бросить. Вернее, он так и сделал, все бросил здесь и улетел к маме
за границу. И там они узнали, что у них скоро буду я. А когда
прилетели, то оказалось, что неожиданно скала закончилась и пошла
мягкая порода и новый замок со всеми своими подземными помещениями
получится точно по планам старого. За этими планами мы, кстати,
сюда и идем, - закончил он и открыл дверь в комнату со
стульями.