– Вы сегодня особенно в голосе, Варвара Александровна: вы пели так хорошо, так хорошо, что мне невольно пришла в голову нескромная догадка.
– Интересно было узнать, что это за догадка? – спросила Варенька.
– Я вас предупредил, что она нескромна.
– Все равно, посмотрим; я любопытна, как мужчина…
– И хотите, чтоб я был болтлив, как женщина.
– Благодарю за комплимент; однако ж ваша догадка?
– Я думаю, что так петь, как вы сегодня пели, может только та, которая любит.
Варенька два раза изменилась в лице.
– Так вы думаете, что я влюблена? – сказала она, смеясь.
– Почти убежден – отвечал Тамарин.
– В кого же, например?
– Да хоть бы в Володю Имшина.
Вместо ответа Варенька улыбнулась насмешливо, выдвинув вперед нижнюю губку.
– Если эта улыбка чистосердечна, так я не хотел бы быть на месте Имшина, а между тем он не заслужил ее, – сказал Тамарин.
– Давно ли вы к нему так расположены?
– Не столько к нему, сколько к вам.
– Объясните, пожалуйста: это что-то не совсем ясно.
– С удовольствием, но это немного походит на наставление, и крайне неблагодарно платить этим за ваше пение.
– Хоть я и не совсем люблю наставления, но думаю, что мое пение не стоит большой платы; объясните же.
– Вот видите ли, в природе уж так заведено, что по крайней мере раз в жизни, а случается и больше, мы непременно должны любить.
– Почему ж и непременно?
– Да хоть потому, что любовь есть жизнь сердца; а как человек, чтобы жить вполне, должен жить и умом и сердцем, следовательно, он должен любить. Не правда ли, что это ясно?
Варенька вполне была бы убеждена и без силлогизмов, потому что сердце ее сильно билось в груди; она догадывалась, что разговор идет к какой-то цели, и с тайной надеждой слушала Тамарина; только странен и неприятен казался ей тон его разговора.
– Очень ясно, дело идет об Имшине, – сказала Варенька.
– Да, или, точнее, о вас. Раз в жизни – если вы еще никого не любили, то вам придется любить, и для вашего счастья я желал бы, чтобы вы полюбили Володю.
– Отчего же именно его?
– Оттого, что он простой и добрый малый: от жизни и любви он требует немногого. Я завидую людям, созданным, как он. Он вас любит и будет любить просто, без претензий, без тяжелых требований. Вы во всем выше его и потому сохраните над ним больше влияния. В любви, как и в дружбе, один непременно раб другого. Поэтому если можно выбирать, так лучше быть господином, чем слугой. Вы его тоже полюбите, потому что его не за что не любить, будете счастливы, женитесь, а меня возьмете в шаферы.