В дверь постучалась Мэй; хорошенькая мордашка горничной была чуть бледна.
– Мадам, пришли мисс Лина Тейлор и мистер Эдвард Вест. Они спрашивают мистера Гленна. Я проводила их в нижнюю гостиную.
– Вы сказали?…
– Нет. – Большие глаза Мэй сделались несчастными. – Только, что вместо мистера Гленна их примете вы.
– Благодарю вас.
Мэй судорожно вздохнула. Она была сильно привязана к Джону.
Я сошла вниз. В доме две гостиные и две столовые – в центральной части обоих этажей. Их опоясывает коридор, куда открываются двери прочих комнат, и в них, само собой, нет окон. На втором этаже окна заменяет стеклянный фонарь, а в нижней гостиной – зеркальный потолок, и висит бронзовая люстра с хрустальными подвесками. Стены обиты кремовым шелком с лиловыми цветами, мебель обтянута тканью в тон, а все, что есть деревянного, инкрустировано перламутром: подлокотники, ножки, столешницы, рамы картин, на которых в японской манере изображены цветы и птицы. Впуская гостей, Мэй зажгла люстру, и комната сияла и искрилась. Гости стояли посреди гостиной.
– Доброе утро. Я – Кэтрин Гленн.
Лина Тейлор шагнула навстречу. Миниатюрная, грациозная брюнетка; волнистая челка закрывает лоб, подстриженные волосы льнут к щекам, придавая лицу особую пикантность. Точь-в-точь француженка. На Лине была зеленая блуза навыпуск, бриджи и туфли на каблуке, на плече висела кожаная сумка. Однако это я разглядела после, а поначалу во все глаза смотрела на Эдварда Веста.
Блондин. Тот самый, со снимка. Живой! Киллеры до него не добрались. Это же он, он!
Длинные глаза цвета спелого каштана и такие густые ресницы, что глаза казались подведенными. Темные брови вразлет, тонкий нос, твердые губы; именно они придавали мужественность необыкновенно изящному лицу. Ему было лет двадцать девять – тридцать; одет был неброско, но дорого.
– …мистеру Гленну.
Я вздрогнула, очнувшись. Оказывается, «француженка» что-то говорит.
– Садитесь, пожалуйста. – Сделав над собой усилие, я превратилась в любезную хозяйку дома. – Вот сюда, в эти кресла. Хотите чаю? Кофе?
– Нет, нет! – Лина тряхнула головой; черные волосы колыхнулись и снова прильнули к щекам. – Сейчас объясню, зачем мы пришли. То есть, Тед вовсе ни при чем, он за компанию увязался. Ребенком я жила по соседству, на Мюррей-Стрит. Родители были дружны с мистером Гленном; он меня баловал, как племяшку. Дарил всякую чепуху… Для девчонки это были сокровища. Зеркальце, заколка для волос, какая-нибудь хитрая шкатулка.