Ещё и сила сбоила, как настроение подростка на пике
гормонального срыва.
— Представьтесь, — выступил вперед один из амбалов. — Чтобы я
смог обозначить ваш титул могильщикам для надгробия.
Остальные выглядывали из-за его спины, одновременно испуганно и
злорадно. Ну этот хотя бы вежливый. Может стоит прислушаться к
напарнику и не убивать его? Я чуть наклонил голову вбок,
рассматривая говорящего. Трезв, в меру разозлен и поигрывает
внушительными мускулами, заметными даже под рубашкой.
Нет, нужно размяться. Лекари всех миров единодушно твердили, что
это полезно.
В наступившей тишине скрип отодвигаемого стула прозвучал
особенно громко. Я поднялся, хрустнул затекшей шеей и улыбнулся.
Этот, с виду, может продержаться и минуту.
— Максим, — назвался я по-простому.
Напарник настаивал, что фамилию того, чье тело я занял, называть
не стоит. Как и упоминать про библиотеку. Причем последнее отнюдь
не по причине непристижности древней профессии.
Представление по имени ожидаемо вызвало всеобщее недоумение и
презрительность. Безродный имел прав не больше дворового пса. На
лице амбала отразилось сомнение. По идее, он мог просто убить меня
без разговоров, но вызов прозвучал и тому было много
свидетелей.
— И кого буду иметь честь сейчас избивать? — я не дождался
встречного представления.
В конце концов, враги сами себя не отпи... покалечат.
Могло бы показаться, что я немного охренел. И не показалось бы.
Но помимо того, что я не терпел беспричинного хамства и выяснений у
кого больше, кое-что я успел выяснить про этот мир.
Во-первых, находились мы внутри Цитадели. Место, где даже
последнего безродного сначала спросят, иногда вежливо, как меня
сейчас, а потом грохнут. Не всех сюда допускали. Но всегда есть
нюансы.
Из этого следовало во-вторых. В библиотеку Цитадели не могли
попасть последние триста лет. А мой напарник по давней традиции
обучался на привратника, как весь его род до него, и другие до
этого. Он и сам смог попасть в пыльное царство только из-за моего
появления. И книженции эти, зубастые твари, скрывали тайны, за
которые перегрызлись бы все. Не только в Великой Империи.
Так что прав у меня было больше, чем у Совета. Который, по сути,
и управлял Империей. Император при этом служил скорее марионеткой,
ну и символом, демонстрируемым по праздникам. Но вот говорить об
этом никому было нельзя. Не об императоре, понятное дело, а об
появлении библиотеки.