— И что, революцию устроим? Вчетвером?
Или к оборотням на поклон пойдём? Можно подумать, с ними лучше! Не
помню, чтобы они давали выбор, с кем спать и от кого рожать! —
разозлилась Саша.
— Они хотя бы с грязью не
мешают…
— Да откуда тебе знать, что там на
самом деле за забором происходит? Много ты их пар видела? Может,
они с виду такие все хорошие и обходительные, а как только поставят
метку, то ещё хуже себя поведут? Кто тебе правду расскажет? —
яростно шипела она.
— Ой, да ничего там нет страшного.
Видела я их пары, довольные жизнью бабы, — фыркнула Тимея. — Не
нагнетай. И раньше времени не паникуй.
— Ты сама сказала, что дело дрянь! —
взвилась Саша.
— Пусть Лейла поговорит с Артуром. Нам
нужна диверсия, чтобы Аресу стало не до нас. В конце концов, это
Артур этого безумца подрал ниже пояса так, что у того теперь всё
работает на пятый раз и то не без притирок, — хмыкнула
Тимея.
— Что, правда? — тут же перестала
злиться Саша и уставилась на подругу жадными до сплетен
глазами.
— А когда я вам врала? Не работает у
него агрегат почти совсем. Поэтому детей у него всего трое, и те не
блещут. Оттого он и бесится. Со мной одна подружайка как-то
поделилась. Она два часа его ублажала по-всякому, но она всего лишь
ведьма, а не гидравлический домкрат, висящее поднять так и не
смогла.
От рассказала Тимеи все захихикали. Я
не смогла удержаться от смеха, представляя, как красный от натуги
Арес яростно пытается поднять неподымаемое.
— Ладно, девочки, мы уже скоро на урок
опоздаем. У нас защита, — поднялась из-за стола Эльвира, забирая
наши тарелки и подносы.
Сегодняшнее занятие для меня прошло
максимально плодотворно. Вообще, работа с оболочкой давалась легко,
я её уже хорошо чувствовала и видела, но пока что только у себя. По
указанию Артура и согласно некоторым упражнениям из книги, я
училась удерживать на ней небольшие предметы. Например, сегодня
Нина Кузьминична пшикала в нас из баллончика с краской. Задача
состояла в том, чтобы не испачкаться. Получилось только у меня,
Тимеи и Гревора. Остальные вышли с урока, размазывая по себе
свидетельство своей колдовской несостоятельности.
Блевот смотрел на меня зверем, но
молчал. Копчёности тоже притихли, видимо, пока не могли понять,
куда дует ветер. После ужина у нас в расписании стояла
история.