Защита прогнулась, зазвенела
серебряным колокольчиком, качнулась мягкими волнами и отпружинила
удар. Дрогнул пол, облицовка стен пошла ветвистыми трещинами, вниз
посыпалась каменная крошка. Сминающая волна силы вернулась к
стервятникам.
Обраточка рассеялась, но ударила
мощно. Я увидела, как у Ивовых пошла носом кровь, как потеряла
сознание и обмякла в ведьмовском круге Маира, как Жиар судорожно
вздохнул и просел под нашим давлением. Ненависть в глазах Арского
полыхнула с утроенной силой. Ирман попытался разорвать круг, но
Ильяр и Гревор держали его крепко.
Я понимала, что нужно добавить,
ударить самим, но опыта не хватило. Блевот оказался быстрее. Время
словно растянулось, а я будто погрузилась в кисель — всё видела,
понимала и ничего не успевала сделать в ответ.
К Блевоту потянулись мерцающие струйки
— он вытягивал из своего круга силу для второго удара. Вот он
закрылся щитом, чтобы избежать отражения. Вот перед ним возникло
призрачное копьё. Вот оно ринулось в меня…
Эффект замедления кончился, и время
понеслось вскачь.
Я видела, как копьё размывается
сиреневым росчерком. Видела, как его наконечник бьёт в нашу защиту.
Видела, как он прорывает её, словно та состоит из бумаги. Видела,
как он вонзается мне в грудь. Видела… и ничего не смогла
сделать.
Я не закричала только потому, что не
смогла вздохнуть. Боль ослепила и оглушила, заполнила каждую
клеточку, каждый нерв. Но я стиснула зубы и держала защиту — изо
всех сил, сколько могла. Боль раздирала изнутри, но я не выпустила
её в круг.
Мелькнула мысль, что мы не
продержались двух месяцев.
Перед глазами поплыли красные
пятна.
Голова закружилась.
Уши заложило.
Свет погас.