- Как будто мне легче от этих почестей! - Сквозь зубы прошипела
Иона, изо всех сил пытаясь вырваться из хватки своего
телохранителя. Ничего, кроме боли в стиснутых плечах эти попытки не
принесли, и все же она продолжала дергаться и пинаться: принимать
свою смерть опустив руки эта юная дворянка явно не собиралась. Вот
только все было напрасно, и на глазах девочки проступили слезы. Да,
она боялась и тряслась всем телом, но она была единственной дочерью
Герцога де Леон, и воспитывалась как наследница. Плакать от боли,
трудностей, или страха ее давно отучили, но сейчас она испытывала
новое чувство: бессилие. Она ничего не могла сделать, сколько бы ни
старалась, и именно от этого ей нестерпимо хотелось плакать.
- Вы хотите что-нибудь сказать своему отцу? Я передам. - Спросил
Эрик, явно намекая, что с разговорами покончено. Он и так слишком
разговорился, но тут он не мог по-другому: он оберегал эту девочку
с пеленок, и уже несколько лет обучал ее фехтованию, и считал что
как минимум, она имеет право знать, почему ее приговорили.
- Скажи, что я буду приходить к нему в кошмарах до конца его
дней! - Разъяренной змеей прошипела Иона, плача от бессилия.
- Хорошо, я именно так и передам. - Кивнул Эрик. Он не стал
издеваться над своей госпожой, прося ее не двигаться или обещая
быструю и безболезненную кончину. Просто сделал шаг вперед,
замахнулся...
Следящая за его движениями Иона не зажмурилась: сам Эрик ее
научил не жмуриться во время боя. И тем не менее сердце девочки
пропустило удар, в ожидании своей смерти, а в разуме молодой
дворянки появилась картина ее скорого будущего: вот меч Эрика без
особого труда проходит сквозь ее шею, вот ее голова отлетает в
сторону, вот из обрубка ее шеи, в низкое, серое небо, устремляется
фонтан крови, вот ее голова крутится в воздухе,м падает в грязь, и
откатывается к ногам Эрика, вот он победно ставит свою ногу на ее
отрубленную голову, и победно улыбается. И напуганной девочке не
было никакого дела до того, что в теле ребенка попросту нет
достаточного количества крови для фонтана, а голова, будучи
отрубленной, не подлетает в воздух, а просто падает вниз. Да и Эрик
выглядел так, как будто его голыми руками заставили выгребную яму
чистить, и никаких победных улыбок на его лице и в помине не
было... Но у страха глаза велики, и сейчас Иона во всех деталях
видела картину своей собственной смерти! Более того, она
наполнялась подробностями и деталями: запах мокрой травы, вкус
крови во рту, звук рассекаемого мечом воздуха. Картина уже не была
простым, мимолетным образом за миг перед настоящей смертью, она
наливалась красками, запахами, звуками, ощущениями, она оживала!
Эта картина вжигала себя в сознание ребенка, в ее душу, в ее
сердце! Иона вдруг поняла, что теперь сможет вспомнить эту картину
во всех кровавых подробностях когда угодно. Этот образ не померкнет
в сознании, не потеряет красок со временем, не отправится на дно
памяти! Эта картина ее собственной смерти навсегда останется с
ней!