Целоваться мы начали уже в лифте, и, оторвавшись от нее на
секунду, я спросил:
- А дети?
- Дети с Пантелевной, на даче...
- А... - дальше говорить было уже некогда да и незачем.
***
Я лежал на диване - том самом, светлого дерева, с льняной
обивкой и красным орнаментом, гладил гладкую, как бархат, кожу на
спине и плечах девушки, разглядывая ее фигуру, едва прикрытую
простыней, и пытался понять: как она это всё успела? И кто ей
помог?
Тася, как обычно, прочитала мои мысли:
- Что - нравится? Волков как узнал, что с тобой случилось,
сначала метнулся в больницу и накрутил там всем хвосты, а потом
организовал вот это вот... - она изящно взмахнула рукой, намекая на
интерьер в стиле белорусского минимализма. - Правда, набежало
журналистов и фотографов, он тут ходил, руками размахивал... И
вместе с ним такой красивый загорелый самодовольный мужчина с
улыбкой до ушей, он, кажется, теперь большой начальник, раньше у
вас в Дубровице в нефтянке работал...
- Исаков?
- Точно - Исаков! Так вот, они тут всё похвалялись новшествами и
вообще, намекали на то, что советское государство вступает в эпоху
модернизации... Нет, не так - Модернизации!
Она голосом изобразила манеру Исакова, и я даже усмехнулся:
давно не видел этого типа, интересно, что у него за карьерный рост
такой? И по какой линии пошел?
- Так и это еще не всё! Они потом на дачу поперлись - и там всё
обставили. Ну, не всё - первый этаж. Они два комплекта мебельного
гарнитура на грузовиках приволокли: один для вот такой вот
стандартной двушки, второй - дачный. Там меньше мягкой мебели, зато
- есть те интересные качели, ты рисовал... Которые как гнездо
птички этой, как его... Ткачика, вот! А мезонин твой ненаглядный
они не трогали - там уже сам всё под себя сделаешь!
- Сделаю! - сказал я и притянул Тасю к себе. - Обязательно.
На крыше стояла коза Маркиза и жевала пожухлые побеги вьюнка,
которым была укутана труба дачного дома. Я быстро сложил два и два:
Пантелевна побоялась оставлять дьявольское отродье в Дубровице, в
одиночестве, и приволокла подлую скотину сюда, в пристоличье.
- Э-э-э-э!!! - сказала коза и потрясла бородой.
- А ну слезай оттуда! - погрозил ей кулаком я.
- Э-э-э-э! - балансируя на самом коньке, Маркиза явно была
намерена доесть вьюнок до конца.
Я очень надеялся, что растение окажется ядовитым, и
парнокопытное скопытится в самое ближайшее время. Я ещё пельмени ей
не простил!