В кухне появилась мама. Она сразу направилась к нам.
— Дорогая, как всё прошло? Они до сих пор беседуют. Я
волнуюсь.
Она присела на стул, и я отложила вопросы к Амисе на потом.
После разговора с девушкой осталось неприятное, скребущее чувство.
Ничего не прояснилось, а только ещё больше запуталось.
— Всё хорошо. Папа сказал, что я могу идти, — ответила я,
присаживаясь рядом с мамой.
Амиса отправилась мыть посуду, а мы с мамой молчали некоторое
время. А потом, печально вздохнув, мама вдруг начала
рассказывать.
— Я была чуть младше тебя, когда мы с твоим отцом поженились. До
того дня я видела его всего раз, на одном приеме. Я не хотела
выходить за него замуж, но наши родители были иного мнения, –
проговорила она с легкой грустью. – Наш союз сулил им стабильность
и спокойствие. Нас даже не спрашивали, чего хотим мы сами, — она
хмыкнула и покачала головой. — Я сумела полюбить его только спустя
год после твоего рождения. А он... Даже не уверена, что знаю, когда
это произошло. Скорее всего, он понял это в тот день, когда впервые
увидел тебя. Такую крохотную, беззащитную. Именно тогда его
отношение изменилось. Он стал внимательнее, добрее, заботливее ко
мне. Тебя обожал, — теперь мама улыбалась.
Мне улыбаться не хотелось.
— Я рада, что в итоге вы смогли стать хорошей семьёй, — ответила
я, догадываясь, к чему этот разговор.
И не ошиблась. Мама взяла меня за руку. Нежно провела большим
пальцем по тыльной стороне ладони.
— Я знаю, ты считаешь, что всё, что сейчас происходит,
несправедливо и неправильно. И это твое право. И тебе решать, что
будет дальше. Ты можешь остаться дома, помогать по хозяйству,
возможно, даже найти какую-то работу со временем, когда всё
утихнет. Боюсь только, что рано или поздно тебе это надоест.
Одиночество губит, милая. А другого шанса уже может и не быть, —
закончила мама.
— Я поняла тебя, — ответила громче, чем хотелось бы.
Руку, что держала мама, я легко высвободила. Резко встала, так,
что ножки стула жалобно скрипнули, и ушла к себе. Ещё несколько
дней назад я мечтала вырваться из комнаты и из того кошмара, в
который превратилась моя жизнь. Теперь же хотелось забиться обратно
в угол. И чтобы все забыли обо мне.
Позднее меня пригласили на ужин, но я отказалась. Думала, за
мной придут снова, но нет. Видимо, решили пока не трогать. Аппетита
не было. Я лежала на кровати и смотрела в потолок, отмечая, как
стремительно наступает темнота. Злость и раздражение кипели, искали
выхода. А ещё этот господин Эртон и его странное внимание к моей
персоне не давали покоя.