Проснулась я ранним утром, когда первые лучи солнца еще
только-только касались нижней части оконного стекла, осторожно, но
настойчиво пробираясь в комнату через не совсем плотную штору. За
всю ночь я несколько раз проваливалась в беспокойный сон и каждый
раз резко просыпалась от ночных кошмаров, мучивших меня и терзающих
и без того измотанные нервы. И только широкая каменная стена, к
которой меня прижимали, как только я начинала возиться,
успокаивала. Этой стеной был Греков. Это прозрение настигало меня
не сразу и, поначалу, я даже пыталась вырваться, но так как это
было невозможно – смирялась, а потом приходило понимание того, что
вырываться я и не хочу.
Попыталась незаметно выползти из под могучего тела, извиваясь
ужом, но все было бесполезно.
- Прекрати возиться, - послышался хриплый голос того, кто, по
моему мнению, еще должен был спать.
- Мне нужно … - сказала и запнулась, не зная как продолжить.
- Иди, - последовало короткое распоряжение, и рука Грекова, до
этого момента фиксирующая меня в его объятьях, расслабилась, и я
тут же соскользнула с кровати.
Сделав все свои дела, я глянула на часы и поняла, что сейчас еще
рань несусветная, а спать уже совершенно не хотелось. Переодевшись,
я решила идти позавтракать, так как покормить меня ужином кто-то
вчера забыл, отвлекаясь на Василису, что б она не ладна!
Вряд ли я сейчас кого-то встречу на кухне, а может мой поход
вообще незамеченным останется. А даже если и заметит, пусть только
попробует мне что-нибудь сказать, уж мне будет чем ему ответить. Я
вся такая воинственная вышла из ванны и наткнулась на уже
бодрствующего Грекова. Он сидел прислонившись к спинке кровати.
Одна нога лежала прямо, а вторая согнута в колене, и на нем
небрежно покоилась его рука. Глаза Грекова щурятся, на первый
взгляд от солнечного света, но по плотно сжатым губам, понимаю, что
не только по этой причине.
- Куда собралась? – резкий вопрос подтвердил мои догадки.
Я даже ответить не успела. Не ответить, не среагировать. Он
метнулся в мою сторону, практически мгновенно, и уже в следующую
секунду я оказалась на кровати, под ним, прижатая так, что
пошевелиться не было никакой возможности. А когда его губы накрыли
мои, заставляя ответить на властный поцелуй, сопротивляться уже не
хотелось. Все происходило очень быстро, отдаваясь во всем теле
яркими вспышками разных чувств, которые я сейчас испытывала. Обида
и злость уступали место жгучему желанию, которое зарождалось помимо
моей воли, и которое так искусно будил во мне Греков. Хотелось
большего, и он безошибочно угадывал все мои желания. Брал
удовольствие сам, и не забывал делиться со мной. И как следствие,
на вершину мы добрались стремительно и одновременно.