Однажды. - говорил он. - к старому Ривьеро, известному
пчеловоду, приехал местный лавочник из соседнего села, по поводу
покупки меда. Приехал на ослике и не нашел ничего лучшего, как
пустить пастись своего четвероногого друга на лужайке, где росла
самая зеленая травка, неподалеку от стоящих там ульев. После чего,
вошел в кибитку своего друга, чтобы попить травяной настой и
поговорить о своих делах. На вопрос, привязал ли он своего осла,
тот небрежно ответил, что совсем не опасается того, что осел
куда-то убежит, и что он никогда не привязывает животное, надеясь
на его спокойный характер. Через некоторое время, услыхав трубный
рев своего питомца, он выскочил из кибитки, чтобы узнать в чем
дело. Все же пасека находилась высоко в горах, и случиться могло
что угодно. Увиденное чуть не лишило его рассудка. После, когда все
закончилось, друзья поняли следующее. Осел, поедая траву скорее
всего размахивал во все стороны своим хвостом и наверное
неосторожно прибил пчелу, которая ужалила его. После чего
взбесившись он начал носится по полю, лягаясь, ломая и опрокидывая
ульи. Естественно, что пчелы не стали терпеть обидчика и когда
мужчины оказались на улице, осел с головы до ног оказался облеплен
пчелами так, что его не было видно. Осел конечно издох, заеденный
пчелами, а приехавшему из села лавочнику, пришлось раскошелится
восстанавливая ульи. Старый Хрым хохотал так, что чуть не разбудил
маленького гнома.
Вот с огородом лавочника Клюза пришлось изрядно помучаться. Как
оказалось, тот из года в год собирался им заняться, но дело так и
не сдвинулось с мертвой точки. А все из-за того, что под огород
лавочник решил отвести небольшой пустырь, расположенный позади
дома, и выходящий на край обрыва. В принципе площадь огорода не
была сильно велика, от силы соток пять по земным меркам. У Евгения
в его вотчине имелось примерно столько же, и он справлялся с нею за
половину дня. Здесь же Женька вымотался до нельзя только из-за
того, что пустырь, во-первых, был вытоптан до почти каменного
состояния, а во-вторых, ему пришлось очищать его не только от
корней ползучего вьюна и хрена, откуда-то появившегося на этом
участке, но еще и от множества камней, встречавшихся буквально на
каждом шагу. Плюс к этому природная скаредность лавочника,
заставила Женьку, не скидывать все эти камни с обрыва, а складывать
возле него в кучку, чтобы после можно было соорудить небольшой
бортик, по краю огорода, так сказать для безопасности. В общем он
провозился с этим участком почти два дня. А учитывая скупость
Клюза, в роду которого, как подозревал наш герой точно водились
местные евреи, в их самом худшем обличии, то и оплата за эту работу
оказалась чисто символической. Причем настолько, что Женька был
рад, что не остался сам должным лавочнику. Который в конце работы
показал своему работнику целый список, в котором было собрано и
учтено буквально все. То есть то, что он съел за ужином в первый
день, и завтраком и обедом во второй, цена ночлега на сеновале,
цена за использование и износ лома и лопаты, которыми он работал,
сломанная ручка последней и стоимость замены ее на другую
вырубленную из ближайшего орешника, а также убыток, который
возможно понесет Клюз из-за того, что орешник по осени даст меньший
урожай. Выслушав все доводы лавочника, Евгений, понимая, что
отработал даже не за спасибо, а за просто так, только затребовал
этот список. А на вопрос зачем, ответил, что он ему понадобится для
отчета. После чего в список тут же была включена стоимость бумаги,
на которой все это было указанно, чернил, которыми были сделаны
записи, и времени ушедшего на составление этого документа. После
чего к выдаче не осталось ни единой медяшки. Как правильно сказал
Слоним: «Клюз в благодарность, расскажет тебе, куда нужно
идти».