Гном. Выбор. - страница 12

Шрифт
Интервал


Однажды. - говорил он. - к старому Ривьеро, известному пчеловоду, приехал местный лавочник из соседнего села, по поводу покупки меда. Приехал на ослике и не нашел ничего лучшего, как пустить пастись своего четвероногого друга на лужайке, где росла самая зеленая травка, неподалеку от стоящих там ульев. После чего, вошел в кибитку своего друга, чтобы попить травяной настой и поговорить о своих делах. На вопрос, привязал ли он своего осла, тот небрежно ответил, что совсем не опасается того, что осел куда-то убежит, и что он никогда не привязывает животное, надеясь на его спокойный характер. Через некоторое время, услыхав трубный рев своего питомца, он выскочил из кибитки, чтобы узнать в чем дело. Все же пасека находилась высоко в горах, и случиться могло что угодно. Увиденное чуть не лишило его рассудка. После, когда все закончилось, друзья поняли следующее. Осел, поедая траву скорее всего размахивал во все стороны своим хвостом и наверное неосторожно прибил пчелу, которая ужалила его. После чего взбесившись он начал носится по полю, лягаясь, ломая и опрокидывая ульи. Естественно, что пчелы не стали терпеть обидчика и когда мужчины оказались на улице, осел с головы до ног оказался облеплен пчелами так, что его не было видно. Осел конечно издох, заеденный пчелами, а приехавшему из села лавочнику, пришлось раскошелится восстанавливая ульи. Старый Хрым хохотал так, что чуть не разбудил маленького гнома.

Вот с огородом лавочника Клюза пришлось изрядно помучаться. Как оказалось, тот из года в год собирался им заняться, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. А все из-за того, что под огород лавочник решил отвести небольшой пустырь, расположенный позади дома, и выходящий на край обрыва. В принципе площадь огорода не была сильно велика, от силы соток пять по земным меркам. У Евгения в его вотчине имелось примерно столько же, и он справлялся с нею за половину дня. Здесь же Женька вымотался до нельзя только из-за того, что пустырь, во-первых, был вытоптан до почти каменного состояния, а во-вторых, ему пришлось очищать его не только от корней ползучего вьюна и хрена, откуда-то появившегося на этом участке, но еще и от множества камней, встречавшихся буквально на каждом шагу. Плюс к этому природная скаредность лавочника, заставила Женьку, не скидывать все эти камни с обрыва, а складывать возле него в кучку, чтобы после можно было соорудить небольшой бортик, по краю огорода, так сказать для безопасности. В общем он провозился с этим участком почти два дня. А учитывая скупость Клюза, в роду которого, как подозревал наш герой точно водились местные евреи, в их самом худшем обличии, то и оплата за эту работу оказалась чисто символической. Причем настолько, что Женька был рад, что не остался сам должным лавочнику. Который в конце работы показал своему работнику целый список, в котором было собрано и учтено буквально все. То есть то, что он съел за ужином в первый день, и завтраком и обедом во второй, цена ночлега на сеновале, цена за использование и износ лома и лопаты, которыми он работал, сломанная ручка последней и стоимость замены ее на другую вырубленную из ближайшего орешника, а также убыток, который возможно понесет Клюз из-за того, что орешник по осени даст меньший урожай. Выслушав все доводы лавочника, Евгений, понимая, что отработал даже не за спасибо, а за просто так, только затребовал этот список. А на вопрос зачем, ответил, что он ему понадобится для отчета. После чего в список тут же была включена стоимость бумаги, на которой все это было указанно, чернил, которыми были сделаны записи, и времени ушедшего на составление этого документа. После чего к выдаче не осталось ни единой медяшки. Как правильно сказал Слоним: «Клюз в благодарность, расскажет тебе, куда нужно идти».