Все свободные от вахты и дел космолётчики собрались в зале визинга «Ра», невольно замирая перед панорамным виомом, распахнутым в космос.
Казалось, до ближайших звёзд можно было допрыгнуть, так они были близки и объёмны. Аппаратура визинга фильтровала излучение звёзд и позволяла видеть даже протуберанцы, вздымающиеся над ближайшими звёздами нимбом алых волос. Расстояние от крейсера до самой яркой из них не превышало ста миллионов километров, и чем ближе к ядру Галактики, тем плотнее становилось облако, тем меньшее расстояние разделяло звёзды. Одним взглядом невозможно было окинуть всё это огненное, вспыхивающее, сверкающее море, испепеляющее всё, что приближалось к нему. Но космолётчики знали, что где-то там живут и властвуют таинственные галактоиды, не принимающие протянутую землянами руку дружбы, и всем хотелось взглянуть на этих необычных могущественных существ хотя бы одним глазком и убедиться в их реальности.
К стоящим рядом Руслану и Веласкесу подошёл Шапиро.
– Любуетесь?
Руслан оглянулся, сказал с виноватой улыбкой:
– На меня всегда звёздное небо действовало как произведение искусства. С детства завораживало. Я тогда ещё не знал, что буду свободно путешествовать по космосу.
– Ну, мы видим скорее скопление сгустков плазмы, – меланхолически заметил Веласкес; он был витсом, и эмоциональные переживания людей были ему недоступны.
– Не выливай на наши головы ушат холодной воды отрезвления, – рассмеялся физик, олицетворявший собой на борту корабля главный экспертный потенциал. – Меня эта картина тоже завораживает. Хотя хотелось бы посмотреть на ядро Галактики и с другого ракурса, непосредственно из ядра.
– Там чёрная дыра.
– И не одна тем более. Познакомился бы.
– С чёрной дырой? – хмыкнул Руслан.
– А что? Все теории утверждают: чёрная дыра – кладбище информации, кладбище материи, а если нет? Если поглощённая чёрной дырой информация превращает её в подобие колоссальной силы мозга? Вы можете возразить по существу, что этого не происходит?
– Я нет, – с той же меланхоличной сосредоточенностью ответил Веласкес. – Однако, дорогие кабальеро, у меня нехорошее предчувствие. Не пора ли нам убираться отсюда подобру-поздорову?
– У вас – и предчувствие? – с сомнением спросил Шапиро.
Руслан нахмурился:
– Не обижайте моего друга. Если учесть, что он был недавно курьером Межгалактической Комиссии…