Пакс - страница 12

В небе кружил стервятник, покачивался в восходящих потоках. Ленивый охотник, он высматривал падаль. Заметив лису, которая не пахла мертвечиной, но и не двигалась, стервятник плавными кругами стал снижаться, чтобы посмотреть ближе.

Когда над Паксом мелькнула равнодушная остроугольная тень, сработал инстинкт – тревога подкинула лиса с места. Он соскочил со ствола и принялся скрести землю когтями.

Земля откликнулась глухим рокотом, будто что-то рычало в самой её сердцевине. Пакс вытянул шею, забыв про опасность с неба. Когда он видел своего мальчика в последний раз, эта дорога тоже гудела и дрожала. Лис взлетел по насыпи и замер в том месте, где его люди оставили его.

Гул перерос в рёв. Пакс привстал на задних лапах, чтобы его было лучше видно. Но звук исходил не от автомобиля мальчика. Вообще не от автомобиля. Когда вдали появился источник звука, он показался лису величиной с дом, в котором живут его люди.

Это был грузовик зелёного цвета. Не живого зелёного, как деревья вокруг, а глухого оливкового – того цвета, какого была бы смерть, если бы она пришла за этими деревьями. Игрушечный солдат, припрятанный лисом под стеблями молочая, был тоже глухо-оливковый. От грузовика разило соляровым маслом и запахом палёного металла – тем же самым, которым была пропитана новая одежда отца мальчика. Пыля и разбрызгивая камни и гравий, грузовик прогромыхал мимо, за ним другой, и ещё, и ещё.

Пакс отскочил подальше от дороги. Стервятник взмыл вверх и, всего раз шевельнув крыльями, улетел прочь.

Уходя, он не отыскал фонарь – это была первая ошибка. Месяц освещал дорогу всего часа два, а потом снова утонул в облаках. Ещё час Питер, спотыкаясь, шёл в полной темноте, но наконец сдался. Один мусорный мешок он разрезал по бокам – получился длинный коврик, во втором сделал прорезь и надел на себя как пончо – от тумана и холодной росы. Он спал, привалившись к дренажной трубе, подложив под голову бейсбольную перчатку вместо подушки. Вообще-то «спал» – изрядное преувеличение: если ему и удалось ненадолго задремать, то его очень скоро разбудили холод, сырость и бьющий в глаза косой солнечный луч.

Его первые мысли были о Паксе: где он этим утром? Ему тоже холодно и сыро? Ему страшно?

– Я иду, – сказал он вслух, засовывая мусорные мешки в рюкзак. – Держись.