Покосившаяся хижина, с иссохшейся змеёй на двери, излучала
тревоги больше, чем оставленное позади кладбище. Томпсона разобрала
дрожь, но она не помешала артефактору решительно отворить
дверь.
— Гоменум Ревелио.
В хижине не было никого, кроме Томпсона.
Гарри плотно закрыл за собой дверь, свернул мантию, уложив её в
карман, — и засветил огонёк под потолком.
Пахло плесенью и разложением. Не хотелось ничего трогать, до
того мерзотным выглядело обиталище. Пыль, разросшиеся плантации
чёрной плесени, застывшее среди мебели ощущение медленной смерти и
забвения. Томпсон силой воли абстрагировался от лишних эмоций и
естественной брезгливости. Артефактор должен быть готовым ко всему,
если вопрос касается артефактов.
Поиски начались.
***
…Предрассветный час для окрестностей Литтл-Хэнглтона был
привычно туманным. Уже виднелась светлая полоса на горизонте,
ночные птицы совершали последний полёт.
Артефактор, сидящий на старом поваленном могильном камне на
окраине кладбища, не замечал холода. У него в руке была бутылка
пойла, которую он стащил из «Висельника», местного паба. Бутылка,
мантия, палочка — всё было при нём.
Кроме чёртового кольца-крестража, которого не оказалось в
лачуге.
— Я чувствую себя таким придурком, знаешь? Та записка, чёртова
короткая записка… — Джим прервался, чтобы прикончить ещё одну
стопку огденского. — Я должен был догадаться!.. Я такой идиот,
дружище…
Сириус выразил солидарность молча, запрокинув в себя огневиски
вслед за другом.
Они расположились в старой мародёрской берлоге в одной из пещер
близ Хогсмита. «Мадемуазель Роззи», как в шутку называл Розмерту
Сириус, без проблем отпустила парням огневиски. Под честное слово,
«только потому, что я знаю — пить вы двое умеете». Ну и, возможно,
из-за сочувствия разбитому сердечку.
Джеймс потянулся к бутылке вновь, но передумал. Он откинулся на
спинку старой софы и прикрыл рукой глаза. И без того непослушные
волосы у него совсем растрепались; форменный галстук валялся в
стороне, а на рубашке виднелись капли от виски.
Сириус не помнил дней, когда видел Джеймса хотя бы вполовину
столь же печальным, потерянным и разбитым, как сейчас. Вся ситуация
не нравилась Блэку ровно с того момента, как они покинули замок.
Джим был раздавлен.
Другу было понятно, что просто так Джеймса не развеселить и абы
чем не развеять. Надо было предпринимать серьёзные меры, желательно
мародёрские.