Эрис отчётливо помнила, как уходили женщины её клана. Из уютных домиков, заросших цветущими кустарниками и вьющимися лианами>1, выбежали все – от мала до велика. Старые и малые смотрели на амазонок, гордо восседающих на породистых лошадях.
Пожилые женщины прятали глаза от малышей, чтобы те не поняли, на какую страшную битву отправляются их матери. Они-то знали, какое великое сражение предстояло.
Именно они, как старейшины клана, голосовали за то, чтобы отправить дочерей и внучек на защиту света и добра.
Эрис смотрела на бабушку и видела печаль на её лице, хотя не понимала причины, ведь мать очень часто отправлялась во главе отряда на битву то с гоблинами, то с саблезубыми тиграми, то с летающими ящерами. Она всегда возвращалась, иногда уставшая, но всегда целая и невредимая. «Я заговорённая», – смеялась амазонка.
Девочка гордилась матерью и мечтала стать такой же смелой и сильной. Она уже знала, что станет воином-разведчиком, ведь с самых малых лет девочек обучали верховой езде, искусству владения оружием, боевым приемам, умению незаметно подойти вплотную к неприятелю.
Старая женщина вздохнула и подняла руку в прощальном жесте. Эрис уцепилась за подол короткой юбки.
– Бабушка, они же вернутся?
– Конечно, – печально произнесла пожилая воительница, украдкой смахивая непрошеную слезу.
В эту ночь девочка в первый раз увидела необычный сон. Перед ней возникла призрачная лестница, уходящая вдаль. Девочке захотелось узнать, куда она ведёт. Осторожно ступив на первую ступеньку, Эрис поняла, что конструкция прочная, хотя кажется эфемерной.
Медленно продвигалась она вперёд, но конца не было. Сначала она видела внизу леса и луга, моря и горы, но скоро всё пространство заволокло белой пеленой, которая через несколько шагов превратилась в облака. Они клубились вокруг хрупкой фигурки, создавая причудливые образы.
Эрис шла и шла, на душе становилось легко и весело, как будто само пространство предлагало покровительство.
Этот сон повторялся всё чаще. Девочка видела его в тяжёлые моменты жизни, когда тоска и печаль овладевали юным сердцем. Сон внушал ей надежду на лучшее.
А в тот час, когда она почувствовала смертельную боль матери, отключилась на несколько дней. Её будила бабушка и другие амазонки, но девочка открывала глаза, спрашивала:
– Мама вернулась? – и отключалась, видя печальные лица окружающих.