– Алекс, что за херня, давай как-нибудь разбудим её, я уже договорился – едем ко мне!
– Чтож ты сидишь? Давай, хватай это сокровище!
– Да она невменяема!
– А кто поил, Денис? У тебя башка не соображала, когда ты ей подливал? Теперь вот наслаждайся!
Не успел я договорить последнее слова, как в ушах у меня зазвенело, и я каким-то образом оказался на полу. Следующим моим ощущением была невыносимая, резкая боль в правом боку. Затем снова и снова, раз за разом эта боль повторялась. Каким-то чудом мне удалось привстать и оглядеться. Не каждому дано лицезреть, как бойцы ОМОНа откровенно получают пиздюлей. Кто-то из наших тоже поднялся и ринулся давать отпор неприятелю. Я отскочил в сторону и заорал: «Вы кто, блядь?» Надвигающийся на меня полноватый тип получил пламенный привет прямой в челюсть, обмяк и повалился на кресло. Моё ликование оказалось недолгим – теперь, от удара сзади, я летел прямиком на столик, а когда открыл глаза, то в дверном проёме выхода увидел нашу собутыльницу – её тащил за волосы один из наших обидчиков. Понятно. Благоверные с проверкой. Вот дерьмо!
Охранники вывели нападавших на улицу. Я всё ещё лежал на столе и пытался стереть кровь с лица грязной салфеткой. От запаха водки меня воротит – не переношу вони этого напитка, но, пришлось потерпеть – вся моя одежда насквозь пропиталась мерзкой жидкостью. Всё произошло очень быстро. Щелчок – и нет ни наших дам, ни грозных парней. Остались повышенное внимание к нашей компании и жуткая боль в теле.
– Ильдар, какого хера, кто это? – с обидой в голосе промямлил самый пострадавший Андрей. Он прижимал полотенце со льдом к переносице и был явно недоволен происшествием.
Вовчик, огромный детина, пропустил неожиданную бойню, но зато успел всё разузнать и жаждал мести. Но было уже поздно. После драки, как известно, кулаками не машут, поэтому, грузно опустившись в кресло, зло прокомментировал:
– Да это хахали ваших баб! – он ткнул пальцем в Дениса, Андрея и Коляна поочерёдно. – Но здесь ситуация спорная – я бы тоже настучал таким, как вы. Но, с другой стороны, эти сучки могли же сообщить, что несвободны. Ладно, сейчас, поди, тоже неслабо отхватывают!
Меня лично дальнейшая судьба всяких сучек не интересовала. Утерянный бумажник, тупая боль в боку и разбитое лицо – это как-то ближе, роднее. Захотелось укрыться теплым одеялом и незамедлительно уснуть. Вечер оказался слишком насыщенным, чтобы продолжаться дальше. Стрелки часов стремились к цифре «5», а моё тело стремилось к кровати.