Цвет полевой. Книга I. Табия - страница 6

Бобылиха6 пошла в свою комнатку. Зайдя в светелку, беспомощно села на сундук. Затем обессилев, медленно сползла на пол. На коленях задвигалась к образам, уставившись на них остекленевшими от слез и мороза взором, неистово крестясь: «Господи! Отче Наш…». В окне мелькнул вездесущий, цепной пес барина – Чекан.

Мужики пошли на черную кухню, отужинать. Барин выписал мужикам «по стаканчику». Лукинична вела барина к дому, тряся головой, причитала:

– Батюшки Святы, барин! Тулупчик запачкали, на плече вон дырка. Милай…

– Цыц! Пелагия где? – рыкнул барин.

– Почивает, батюшка. Вчерась из монастыря приехали с матушкой вашей и Аленушкой. Девушки в баньку сходили, чайку с пряничком откушали и почивать легли. – торопливо доложила Лукинична.

– Ладно. – ответил барин.

Добавил:

– Вели сейчас же сани за Ореховским и Бузенцовым отправить. Ох, грешные животы наши… Ну иди пока. – и взял у нее фонарь.

– Батюшка, ужин стынет, в горенке накрыто. Уважь старуху, хоть медку отведай. – тараторила ключница, хватая молчуна за локоток. Приняла в гостиной от барина тулуп.

Максим Фёдорович кивнул и закрыл за собой дверь в светелку. Лукинична понуро постояла минуту. Замешкалась чуток и побрела, шаркая валенками – отдавать распоряжения.

Шла по двору, доставая кисет красный с золотой кисточкой. Остановясь, заложила табак в ноздрю, задумалась. Никак она смекнуть не могла: «Чего это барину стряпчий понадобился? Ну дохтур то Антипычу нужен, понятное дело. А Ореховский ему на что? Уж не занемог ли? Завещание чё-ли писать будут?» Ключница звучно чихнула, зажмурившись. И… растянулась на полу конюшни. Видно молодая работница, с пристрастием отмыла его топором, обильно полила кипятком и посыпала известкой. Это в мороз – то!

– Грунька! Подь сюды, сучье отродье Я те все космы повыдергаю! Кто велел кипятку лить, дура! – орала, вставая с мясистого зада ключница. Безуспешно отряхивала необъятный подол от успевшей примерзнуть к нему, известки.

Заслышав крик, девки в птичнике закисли от смеха, прикрывая рты кулачками.

– Я тя найду! Вот я тя найду! Навечно в красильни отправлю! – охая и хромая побрела ключница к сараям, искать бедную Груньку.

Максим Фёдорович был второй гильдии купцом. Силился, ловчил, но деньжат для большего размаху не хватало – то мор на скот найдет, то народец к раскольникам ватагами сбегает. Смутные времена – ни в ком нет веры и опоры.