– И все-таки он был довольно талантлив, – снисходительно бросила она газетчице, скачущей рядом.
Сзади перешептывались:
– Только высокие души умеют прощать… Я бы не сумела проявить такое великодушие, после всего, что он сделал…
Ира едва не задохнулась то негодования. Дина по-хозяйски направлялась к разверстой могиле, царственно кивала знакомым, ошеломленно замершим вокруг, отвечала на вопросы корреспондентов. У края могилы она остановилась, театрально сложила руки на груди, опустила глаза. Все разом умолкли. Дина заговорила, и окружающие вытянули шеи, прислушиваясь.
Ирочка протиснулась сквозь толпу, встала рядом с Вадимом. Теперь он был ее единственной опорой среди роя неприязненных взглядов. Дина закончила свою речь и только тогда, обведя взглядом собравшихся, заметила, наконец, Ирочку. Вернее – демонстративно не заметила ее. Взгляд ее скользнул чуть выше и левее, задержавшись на лице Вадима. И нужно же было глупенькой Ирочке в этот момент взять его под руку…
Дина бросила в могилу горсть земли и трое сизоносых мужичков дружно заработали лопатами. Дело было сделано. Завтра о ней напишут в газетах, называя великодушной вдовой Андрея Рубахина, вспоминая историю их разрыва, ссылаясь на первый роман Виктории и тем самым поднимая рейтинг ее книг. Дина могла бы радоваться своей мести, но молодой мужчина, лет тридцати, которого Ирочка держала под руку, был некоторым препятствием.
Высокомерие и абсолютная уверенность в себе, деньги и власть – вот что она прочла в его лице. Ирочке, пока этот человек будет рядом с нею, все эскапады Дины безразличны. Как она на него смотрит! Похоже, здесь пахнет любовью…
Собравшись уходить, она снова украдкой взглянула на молодого человека и чуть не рассмеялась: тот не сводил глаз с Виктории…
Шествуя мимо побежденной соперницы, безутешная вдова была так рассеяна, что обронила носовой платок, и не заметила этого. Через минуту ее нагнал молодой человек и вернул платок, а вместе с ним протянул свою визитную карточку…
***
В тот день, после похорон, мать и дочь почти не разговаривали. Дина теребила злополучный платок и разглядывала визитку. Душу раздирали противоположные чувства. Одно из них требовало мщения – любой ценой, немедленно. И для него все средства были хороши. Пусть даже таким средством будет хоть родная дочь… Другое чувство кричало об опасности. Проснулся самый древний женский инстинкт – чувствовать опасного мужчину на расстоянии.