Праздник закончился, но мужики сказали, что по этикету гулять можно неделю. Эта мысль Ивану понравилась. Так бывает. Сначала человек убивает лучшие чувства в себе, потом в окружающих. Пил, с Настей ссорился, о главном удовольствии мыслей не было, потому что он хорошо помнил о семейной примете. Если ночи до и после Дня пограничника холодные, звёздные, потому что лето где-то загуляло и в срок на работу не вышло, в феврале, ко Дню защитника Отечества, жди на «заставе» прибавление. Это в его планы не входило.
– Пил? – в очередной раз встретила тревожным вопросом Настя вернувшегося с работы мужа.
– Нет.
– Врёшь? Ну-ка, скажи быстро: «Сыворотка из-под простокваши…» – Получилось! Молодец! – Настя бросилась к нему на шею, покрывая отчаянными поцелуями давно не бритые щёки.
Что слаще радости? И вспомнил тут Иван, что человек живёт для удовольствия.
На другой день он и мороженое себе купил – день выдался жаркий, потому что лето наконец-то приступило к работе. Под солнечными лучами нежился сторожевой пёс Дозор, громче, чем обычно кукарекали петухи, кудахтали, привлекая их внимание куры, на вспаханном огороде из земли лезли черви – на рыбалку просились, Мишка и Толик во дворе тянули провода – в электрики готовились.
Как и положено, разноцветное лето сменила ярко-оранжевая осень, потом пришла элегантно-белая зима. И вот в феврале, в День защитника Отечества, у Фроловых родился будущий пограничник.
Иван, Мишка и Толик, притопывая ногами, мёрзли под окнами роддома.
– Настя, – кричал отец, сложив рупором руки. – На кого Руслан похож? На меня? Руки-ноги на месте? А зубы есть? Скажи сыну, что я ему свой берет подарю.
Настя плакала. Но это были слёзы радости, которые Бог тоже обязательно сосчитает.
День начинался, как в детском стихотворении Корнея Чуковского:
– У меня зазвонил телефон.
– Кто говорит?
– Слон…
Только говорил не Слон. Абонент был неизвестен.
– Я не должна говорить «да», только бы не сказать «да»… – напомнила себе Анна, напуганная историями, когда после общения с неизвестными с телефонного счёта исчезали деньги.
– Слушаю, – дрожащим голосом выдала она.
– Анна Фёдоровна Одинцова?
– Я, – Анна едва не сказала «да».
– За кандидата в депутаты Степанова В. Ф. голосовали?
– Слукавить или правду сказать? – несколько секунд Анна решала проблему нравственного выбора, потом пролепетала: