– Как пить дать, убьет он его. Нельзя этого допустить, нужно что-то делать.
– Ша фраера, слухай сюда, – поднял руку Казначей.
– Батюшка правильно говорит, с нашего молчаливого согласия, краснопёрые над Россией глумятся, царя нашего убили, священников наших убивают, да церкви рушат. Сколько ж можно-то?
– А что мы можем, Антип Поликарпыч? – перебил его зек, со шрамом на лице.
– Ты полковник тоже заладил, делать, делать, а что делать то?
– Кое-что можем. Он вон, на смерть верную идет, улыбаясь, а нам, слабо? Короче так, фраера, объявляем всем бараком голодовку, пока батюшку не вернут. Ни дай Бог увижу, что кто-то по углам шкерится и жрёт, заставлю руку свою сожрать.
Глушко доложили, что третий барак, в полном составе, уже второй день, отказывается от еды. Он вызвал к себе Казначея.
– В чём суть вопроса? – посадив его перед собой, негромко спросил начальник.
Зная об авторитете Казанцева, Глушко старался иметь его расположение. Несколько лет назад, Казначей одним своим словом остановил бунт в лагере, который чуть не стоил ему погон.
– Зачем священника моришь, гражданин майор?
– А, вот в чём дело, – по обыкновению усмехнулся тот.
– За попа мазу тянете?
– Отпусти его.
– А если не отпущу?
– Получишь сто трупов, отъехавших с голодухи. Как думаешь, с таким раскладом, скоро ты станешь гражданином подполковником?
Антип говорил спокойно и размеренно, это придавало его словам серьёзности. Майор видел это, и это его пугало. Он понимал, что со ста трупами, ему не то, что погоны, ему головы не сносить.
– А что ты за того не впрягался, или тот плохо проповедовал? – с ехидством в голосе, решил поддеть его Глушко.
– Нет, хорошо проповедовал, не думал я просто, что ты его убьешь. Этого я тебе убить не дам.
– Хм, не даст он, герой. Да не убивал я его, он сам помер, слабеньким оказался. А может его Бог к рукам прибрал? – продолжал тот ехидничать.
– Я ж против Бога не попру, ну призвал его Господь, что тут поделаешь. Я вот не пойму тебя Казначей, ты ж вор, ты, когда у людей крал, тоже о Боге думал? Молился, наверно, перед каждым делом? Или ты с каждого дела попам часть отстёгивал, что бы они тебе грехи замаливали, а сейчас по старой памяти, мазу за них тянешь?
– Ну, я пошёл? – всё в том же спокойном и уверенном тоне спросил Казанцев, не реагируя на его выпады.