– Ничего не выходит.
Ольга пришлось поделиться и этим, совершенно личной и, казалось бы, не касающейся посторонних ушей информацией. Но с такими людьми нельзя было иначе. Никак. То было странно. Обычных людей не интересовали твои проблемы, тогда таких как Виктор Степанович интересовало все – возьми, вытащи из глубин души все и положи, чтобы смогли рассмотреть, да как следует.
– И, что же ты хочешь от меня? – проговорил тот, не став делать вид, что это вроде как не в его компетенции. – Дело я так понимаю, не в деньгах?
Она покачала головой в ответ, ощутив, что внутри перевернулось нечто горькое. Богатые – тоже плачут, потому что деньги – это совсем не синоним счастья.
– Помогите мне! – выдохнула она, а кажется, что прошептала. – Я доверилась системе и сделала все, что она требовала от меня!
Она не собиралась бороться с ней и в конце концов согласилась на то, чтобы дать взятку, прикрыв ее истинную суть нынче модным словом «пожертвования», но оказалось, что ее терпение кончилось, стоило услышать, что все упирается в человеческую лень и не желание сделать минимум для того, чтобы просто забрать себе деньги.
– Выше вас только президент, – проговорила Ольга, поднявшись и прошествовав к окну, чтобы мужчина не видел ее слез. – Мне кажется, что в ваших силах дотянуться до любого, задать нужные вопросы и получить результат без бесконечных отговорок, тогда как я…
Она повернулась, так что широкие штанины темных брюк захлестнули ее, тут же позабыв о влажных щеках.
– Я буду просто ходить, натыкаясь на очередной бюрократический препон, а вы…
Ольга прошла к креслу, в котором сидел, следящий за ней мужчина и упала на колени.
– Ольга! Прекрати сейчас же!
Виктор Степанович посуровел и даже рассердился, попытался поднять ее с колен, но она качала головой, перехватив его руки и заключив их в свои пальцы, отчаянно цепляясь за них.
– Я не прошу наказания, отмщения, власти, денег, популярности... Все, что я хочу – это забрать спасенного мной ребенка, спасти маленькую жизнь и сделать ее счастливой!
3. Глава 3
ЧЕРНОВИК
Глава 3
Ольга проплакала в кабинете генерала долгих тридцать минут и то было во сто крат хуже, чем в салоне собственного авто – она рыдала, выплескивая боль прежних неудач и страх того, что и в этот раз у нее не выйдет ничего, что вновь ее отбросит в начало и, что страшнее всего, что ей придется забыть этот лепечущий, смотрящий темными угольками глаз, дивно пахнущий сверток.