Предвкушая новую встречу, Сандро сбросил одежду в кучу,
очень бережно положил фотоаппарат на столик возле душевой кабины.
Шагнул внутрь и задвинул дверки. Включил воду и принялся
ожесточенно намыливаться.
Он всегда принимал душ быстро, но на сей раз вынужденное
расставание с камерой не вселяло в него ужас. Вода теплыми потоками
омывала тело, и в ее шуме слышалась музыка. Он попытался уловить
мелодию и подпеть ей. Такого с ним не случалось давно.
Закончив, Сандро вышел из душевой и привычным жестом
потянулся за полотенцем. Но того не оказалось на месте. Погруженный
в размышления о девушке из снов, Сандро неловко повернулся и
поскользнулся.
Услышал звук разбитого стекла и тут же — голос Надежды.
Она пришла к нему и пыталась помочь. Но Сандро не желал
показываться ей слабым.
От ее робкого прикосновения у него сперло дыхание. Все
мускулы напряглись, сердце заработало с бешеной скоростью, разгоняя
по венам горячую кровь. С губ сорвалось ее имя.
Она была такой близкой и такой желанной. Появилась
внезапно, точно откликнулась на его мысленный призыв. Еще никогда
Сандро не целовал так жадно и так неистово.
Но счастье длилось недолго. Его не отпускали не на
секунду, не позволяли быть просто человеком. Постоянно испытывали,
вмешиваясь в самый неподходящий момент.
И ему ничего другого не оставалось, как уйти. Надежда не
должна пострадать и испугаться. Он поклялся себе, что не причинит
ей вреда — ни намеренно, ни случайно.
Укрывшись с головой одеялом, Сандро прикрыл глаза,
погружаясь в темную и липкую пустоту.
Перекатился с боку на бок, вздохнул. Поднялся, подошел к
окну и сделал несколько снимков пустынного сада. С ненавистью
посмотрел на постель и направился к кабинету.
Сандро не любил спать. Слишком часто его преследовали
кошмары, а тяжелые мысли роились в голове тысячей ядовитых
насекомых. Обычно он работал до тех пор, пока не начинал в
буквальном смысле валиться от усталости. И только после этого
позволял себе забыться на несколько часов. А после снова приступал
к работе.
Эта ночь не стала исключением. Сандро не пользовался
услугами лабораторий, предпочитая самостоятельно проявлять
фотопленки. Процесс восхищал его и заставлял почувствовать себя
немножко богом. Что может быть прекраснее, чем наблюдать, как
безжизненная синтетика постепенно превращается в новый шедевр,
готовый дополнить и без того обширную коллекцию.