– Разве я говорила, что не стоит искать? – переспросила Инна Максимовна и горестно вздохнула.
Лариса поняла, что мать с сыном продолжают какой-то старый спор, и ее присутствие их сдерживает.
– Мама, я хотел бы отдать Ларисе некоторые из украшений Алины, – сказал Земляной, прикуривая две сигареты, одну из которых он протянул Инне Максимовне, предварительно вставив в длинный и очень изящный мундштук. – Они же не последние. Ты не против?
– Как я могу быть против? – ответила та. – Это твое решение. К тому же я действительно не против.
Она повернулась к оторопевшей от такого разговора Ларе и нежно похлопала ее по лежавшей на столике руке:
– Она хорошая девочка. Только бы тебе это помогло, сынок.
Земляной, извинившись, вышел из комнаты, в которой воцарилось полная тишина. Слышно было, как где-то далеко, на втором этаже, пробили часы. Старушка глубоко затянулась сигаретой.
– Знаете, Лариса, – сказала Инна Максимовна, – вы должны понять, я не жадный человек и мне абсолютно не жаль тех вещей, которые хочет подарить вам мой сын.
Она помолчала и добавила:
– Только бы и вам это помогло.
Вздохнув, старушка стряхнула пепел с сигареты прямо на дорогой ковер, как будто комментируя этим действием свою следующую фразу, обращенную к Ларисе.
– Мне ведь, по сути, мало что уже нужно в этой жизни, – сказала она. – Те украшения, которые вы сегодня получите из рук Антона Юрьевича, когда-то принадлежали одной женщине, затем попали ко мне, а вскоре – к моей покойной невестке Алине. Поверьте, они никому не принесли радости и счастья. Я вас об этом честно предупреждаю, как в свое время предупреждали меня, и я – Алину. Будьте с ними очень осторожны.
Антон Юрьевич как раз заходил в комнату и услышал последнюю фразу матери. Он нахмурился, но ничего не сказал. Инна Максимовна продолжала курить, зябко пожимая плечами в старинной вязанной вишневой шали.
В руках Земляного Лариса увидела небольшой футляр из темного дерева, который был отполирован многочисленными прикосновениями рук бывших хозяек.
– Вот вам, Лариса, от меня на память небольшой подарок. Хотелось бы, чтобы вы его носили и никогда не снимали, – при этих словах он открыл футляр, и Лара увидела серьги и кольцо с крупной бирюзой, оправленные в грубой работы серебро, ярко светившиеся на темном бархате подкладки.