– Дельное предложение, – озвучил мнение собравшихся Мазуров. – Только бы здоровье Сергея Георгиевича не подкачало. Надо бы навестить его, что ли, какие-то контакты навести уже сейчас.
– Тоже верно… Ну что, ещё есть какие-то вопросы или можем быть свободны? – поинтересовался Кулаков. – А то у меня встреча через полтора часа в Совмине.
Когда все уже одевались, Машеров негромко попросил Цвигуна ненадолго задержаться.
– Семён Кузьмич, тут такое дело, – немного смутившись, начал Машеров. – Недавно у нас с Губернским была личная встреча, он мне передал кое-какие бумаги по реорганизации телевидения. И заодно попросил при случае сказать вам, что вспомнил после того, как написал свою первую рукопись о будущем положении дел в стране. В общем, согласно официальной версии, в январе 1982 года вы застрелитесь во время тяжёлой и продолжительной болезни. Хотя по другой версии, вам помогли уйти люди Андропова. Ну, Юрия Владимировича, как видите, уже и самого нет, так что теперь вам необходимо обратить пристальное внимание на состояние своего здоровья.
– Хм, спасибо, учту.
Выдержке Цвигуна можно было позавидовать, ни один мускул не дрогнул на его лице…
– Пётр Миронович, Кирилл Тимофеевич! Посадка через десять минут.
Машеров вышел из задумчивости и поднял глаза на симпатичную стюардессу. С этой он летел второй раз, если считать вчерашний перелёт из Минска в Москву. Где их, интересно, таких находят, словно на подбор? Или это только для правительственных рейсов выделяют столь обаятельных красавиц?
– Спасибо, Ирина, – кивнул он, прочитав на лацкане её форменного пиджака «Ирина Севостьянова». – Ремни пристёгивать?
– Обязательно, Пётр Миронович.
Из аэропорта, распрощавшись с Мазуровым, Машеров поехал не домой, а на работу. До вечера ещё оставалось время, а он чувствовал себя не настолько уставшим, чтобы терять часть рабочего дня. Забот у него всегда хватало, а после того, как на его жизненном пути появился Губернский, дел и вовсе стало невпроворот. Постоянные перелёты, встречи, ночные посиделки в кабинете за решением политических и экономических задач теперь уже не только Белоруссии, но и всего СССР… Да если уж быть откровенным перед собой, то и плетение интриг стало тоже его головной болью. А куда деваться, если история не оставляет выбора?!