– Ну, мне кажется, это само собой подразумевается, разве нет? – пробормотал он, чувствуя противный холодок где-то глубоко в животе.
А министр, ничуть не смущенный излишним пафосом собственных речей, продолжил:
– Значит, если бы я сказал, что вам предстоит выполнить чрезвычайно деликатное задание, предполагающее обезвреживание террористов, которые намереваются вероломно напасть на нашу родину, вы не отказались бы нам помочь? Верно?
– Напротив. Я бы… – замялся он.
– Что?
– Чувствовал себя польщенным. Даже гордился бы такой честью. И, конечно, немало бы удивился.
– Чему же тут удивляться?
– Господин министр, конечно, это не мне решать, но почему вы выбрали меня? Уверен, что в ведомстве достаточно людей, обладающих нужным вам опытом.
Изящно ступая, министр подошел к эркерному окну и, склонив голову набок, принялся изучать песок на плац-параде конной гвардии, золотившийся в лучах заходящего солнца.
– А если бы я к тому же добавил, что вы до скончания дней своих ни словом, ни делом, ни намеком не должны раскрывать того факта, что подобная контртеррористическая операция даже просто планировалась, не говоря уж о том, что она была осуществлена… Это оттолкнуло бы вас?
– Господин министр, если вы считаете меня подходящим для такой службы, я буду лишь счастлив приступить к выполнению задания, в чем бы оно ни заключалось. Кроме того, поспешу вас заверить: я буду чрезвычайно осторожен и осмотрителен.
Цветистые обороты говорили о том, что он крайне раздражен необходимостью доказывать свою верность отчизне.
Министр все так же маячил перед окном.
– Не буду кривить душой, – заявил он, обращаясь к собственному отражению. – Ситуация такова, что нам осталось навести еще пару, так сказать, мостов. Нужно получить зеленый свет от очень и очень серьезных людей вон оттуда, – кивок в сторону Даунинг-стрит. – Как только все это устроится, вы станете моими ушами и глазами. Будьте объективны, думайте головой и не подслащивайте пилюлю. Никаких этих ваших дипломатических уверток и хитростей. Мне это не нужно. Совсем. Описывайте ситуацию так, как есть, без прикрас. Мне необходим хладнокровный взгляд опытного, надежного сотрудника. Понимаете меня?
– Да, господин министр, разумеется. – Собственный голос донесся до него словно издалека.
– У вас в семье есть еще Полы?