Я поджимаю губы и вздёргиваю подбородок. Всё равно не сдамся, и наплевать
мне, что этот тип думает.
— Если он будет это знать, у меня появятся проблемы, — с угрожающей
обманчивой мягкостью разъясняет Илья, прожигая меня испытывающим взглядом. — А
когда у меня появляются проблемы, они неизменно появляются и у кого-то ещё. Как
правило, у того, кто мне их создал.
Я вздрагиваю от этого неожиданного напора и недвусмысленного предупреждения,
леденящего кровь. Резкий такой переход от убеждений до чуть ли не враждебности.
— Это угроза? — пытаюсь храбриться, но голос предательски дрогнул. А
уж для заявления, что Илья сам себе создаёт эти проблемы, смелости совсем
не хватает.
Всё-таки я помню, каким грозным он может быть. Да и сейчас смотрит на меня
так сурово, что поджилки трясутся.
— Допустим, — мгновенно отзывается, и, хоть говорит спокойно, но более чем
доходчиво. Меня ведь пробирает против воли. — Давай договоримся так, малявка, —
ты не треплешься и спокойно обучаешься в универе, тебе никто не мешает, вокруг
атмосфера добра и мира, всё как ты любишь. Я не мельтешу у тебя перед взглядом
и к брату твоему в гости не хожу, с ним видимся на нейтральной территории.
Проблем ни у кого нет, ни у меня, ни у Антона, ни уж тем более у тебя. Нет, ну
если ты вдруг заметишь, что твой брат внезапно начнёт мутузить всех подряд,
можешь провести с ним воспитательную беседу о моём пагубном влиянии с красочным
описанием произошедшего сегодня днём. А так, без нужды, не стоит открывать ящик
Пандоры.
Напряжение, повисшее в воздухе, просто ножом резать можно. Или кулаками
пробивать, как Илья это умеет.
Сглатываю ком. Не нравится мне всё это. Да и быстро друг моего брата решил,
что доступнее будет до меня угрозами достучаться, чем убеждением, что лучше
молчать. Не знаю, поддалась бы обычному разговору или нет, но, наверное,
могла бы, если бы объяснил хотя бы завуалированно, что тогда случилось.
Но нет, ему проще и здесь жёсткостью всё решить.
Вот только выбора мне, похоже, не оставляют.
— Хорошо, — сухо выдавливаю, утешая себя тем, что Антон и вправду сам
бы увидел и понял, если бы Илья как-то не так вёл себя с ним или при нём. А его
дурной характер рано или поздно проявится всё равно, и тогда брат сам прекратит
это общение. А сейчас оно ему во многом и выгодно тоже, помню, что
Антон говорил про помощь с устройством на хорошую подработку. — Но я очень
надеюсь, что та часть, где у меня в универе всё хорошо, а ты не мельтешишь
перед глазами, соблюдаться будет.