– Можешь Фёдора Михалыча и няню Алю семьёй считать, – утешила Машу мама, глядя на её расстроенное лицо. – Вот они-то уж нас не выгонят, не оставят!
Соседи и правда за эти годы стали Наденьке роднёй. Фёдор Михалыч называл Машу дочкой, Аля – кызым, а мама – Машкой. Когда маме не хватало денег на Машины сапожки, то няня Аля добавляла из своих скудных сбережений. Фёдор Михалыч с получки покупал для Маши куклу Барби, или портфель с Микки Маусом, или путёвку в лагерь. И первые туфельки на каблучке ей Фёдор Михалыч принёс: у завмага выпросил. И на каблучки металлические набойки поставил, чтобы не снашивались. И первые часики – тоже он подарил. И диван её старый бесконечно ремонтировал.
Няня Аля, даже когда Маша подросла, обращалась с ней как с ребёнком и пыталась заботиться о ней: сама отрезала ей хлеб, намазывала маслом, размешивала сахар в чашке с чаем, чистила яблоки и нарезала ломтиками, как для маленькой.
Маша оканчивала восьмой класс, когда на въезде в посёлок случилась большая авария: столкнулись две легковушки и огромная грузовая фура. Поселковый врач и медсёстры оказали первую помощь. Машины скорой помощи добрались до места минут через сорок и забрали пострадавших. Шофёр-дальнобойщик, выписавшись из больницы, разыскал свою спасительницу, как он назвал Надежду Ивановну, приехал с цветами, конфетами и шампанским. Потом стал появляться каждую неделю. Потом стал останавливаться у Наденьки, пристраивая свою длинную фуру во дворе. Увидев под окнами знакомую машину, Маша сразу шла ночевать в соседнюю квартиру к няне Але. Шофёр оказался неженатым и бездетным и в конце концов предложил Наденьке ехать с ним в его родной Саратов и «стариться вместе».
На свадьбу жених денег дал щедро, позвали всю амбулаторию и половину посёлка. Накануне целый день пекли и варили во всех трёх кухнях: у невесты, у няни Али и у Фёдора Михалыча. Отгуляв пьяную свадьбу, гости заснули кто где. Альфия, хлебнувшая бражки и умотавшаяся за два дня на кухне, заснула, впервые не проверив, где спит её кызым. А Маша, в первый раз попробовав за свадебным столом спиртное и тоже уставшая до смерти, не стала мыть посуду, а прикорнула на кухне, устроившись, поджав ноги, на старом диванчике. Там новоприобретённую дочку и отыскал жених. Кричать Маша постыдилась, а отбиться сил не хватило. Когда всё кончилось, отчим захрапел на том самом диванчике, а Маша, отмывшись под кухонным краном, на цыпочках прошла в спальню и пристроилась спать к матери под бок. Маша хотела утром всё рассказать маме и ждала, что мама всё исправит, утешит её и скажет, что это всё пустяки и ей приснилось. Вообще, она хотела проснуться утром и понять, что всё случившееся – глупый и стыдный сон.