Тоня вставала посреди двора своего допотопного деревянного дома с облупившимися синими боками и сломанным покосившимся крылечком, мечтательно закрывала глаза, и, как по заказу, возникал образ Игоря – кареглазого, широкоплечего, коротко стриженного. Настоящего брутала, как в заграничных фильмах. Немножко пахнущего соляркой, потом и терпким одеколоном с летучей ноткой цитруса. Ей мерещилась картинка: он, она и двое пострелят-погодков идут по главной улице «Зацэ» к дому, держась за руки. Она не думала, как они будут жить, какие построят отношения, как скоро родят детей и что ждет ее в браке. Все это казалось пока неважным, навязчивым и тонуло в призрачном розовом облаке ее свадебной мечты.
А еще ей хотелось шикарных фотографий в маковом поле. Чтобы на алом фоне – кипенно-белое платье и летящая птицей в небесную синь фата, и полуоткрытые для поцелуя ждущие губы, и пронзительный карий взгляд Игоря.
Она видела похожее фото на выставке в районной библиотеке. Только там, в маках, торчала белокурая голова девчушки лет шести, наверное, дочки фотографа. Она тоже была в светлом платье. И на маковом фоне это было стильно, сногсшибательно – ухх как, закачаешься!
В данный момент Игорь был в рейсе. Тоня его ждала, предаваясь своим грезам. Они оговорили, что позовут на свадьбу, которая состоится через три недели, минимум гостей. У Игоря родители жили на далеком севере – в Ухте, десять с лишним часов лету, и Тоне казалось, не иначе как в круглой юрте с меховыми стенами, а вокруг мертвые поля снегов, тишина, и только шум оленьих да собачьих упряжек. Игорь, выросший в таких условиях, не может быть слабаком. Наверняка рукаст и закален. И находчив. Тоня вообще была фантазеркой. Ей было достаточно небольшого факта, зацепки, чтобы воображение накрутило в голове снежный ком, и уже было неважно, так ли это на самом деле. Если верится, то почти так.
Так вот, родители, конечно, не прилетят – дорого. У самой Тони папы не было, ушел из семьи в ее младенчестве, а мама, милая мамочка, два года назад умерла. Ей еще и шестидесяти не исполнилось. Инфаркт. Стало плохо с сердцем без видимой причины, губы посинели, за грудиной возникло адское пламя, и пока ждали «Скорую» – стало поздно.
Тоня уже наведалась на кладбище, к маминой могилке, рассказала о грядущих переменах в жизни и всплакнула, думая о том, как бы мама порадовалась за нее, как вместе выбирали бы платье, фату, как восхищенно разглядывала бы она фото в маках долгими вечерами зимой. И Игорь обязательно бы ей понравился. Конечно! Мужчина в доме. Ох, сколько мужской работы накопилось, делать – не переделать, вздохнула Тоня.