Князь взял длинную ветку и стал подталкивать обгоревшее дерево к огню:
– Я тоже так думаю. Недавно князь Мазовецкий звал меня к себе.
– Зачем? – забеспокоился отчего-то боярин.
– Татары не дают покоя, – ответил Даниил. – Он понимает, что в одиночку ему не устоять.
– Не ожидал такой прыти от ляха. А что венгерский король? – Мирослав пытливо уставился на Даниила.
– Венгерский король молчит. Занят, видать, своими делами.
– Скорее, осторожничает Бела. Мазовецкий видит, что никто не шевелится, вот и стал собирать силы под свои стяги. Многих он кликал?
– Меня да герцога Силезского Генриха. Да еще этого дутого тевтонца. Послал весть венгру, а еще… кому бы ты думал?..
Мирослав сощурился:
– Уж не Михаила ли?
– Его!
– Да он в уме ли?! – воскликнул боярин.
– Нет, боярин, на сей раз лях был в уме. Прав он. Нам давно надлежит объединить силы, чего некоторые русские князья никак не хотят понять, – в свете огня лицо Даниила видится серьезным.
– Понимать-то они понимают, – задумчиво произнес Мирослав, – да вот гордыня не позволяет им этого сделать. Скажи, Даниил, сам-то ты пошел бы под михайловскими стягами против татар?
Князь такого вопроса не ожидал. Брови сошлись на переносице.
– Эгей! Молчишь, Данилушка? То-то же! – торжествующе воскликнул дядька.
– Ну почему же, – князь решительно повернулся к боярину, – я бы… пошел. Не веришь?
– Верить-то, Даниил, верю, но… – боярин безнадежно махнул рукой. – В одной стае двух вожаков не бывает. Плохо, когда много стай и у них сильные вожаки. Тогда они грызут друг другу глотки. Нельзя иметь рядом сильного вожака. Сам вожак должен быть беспощадным.
– Прав ты, Мирослав, – князь уселся поудобнее. – Я в этом убедился, когда, если помнишь, простил своих бояр за измену. И чем они отплатили?
– Как же, помню. Боярин Изяслав залил тебе вином лицо, и ты это ему простил.
Мудр ты, Даниил. Не хотел вновь проливать кровь.
– Не в этом дело. Ты помнишь, каких усилий нам стоило взять Бельз? С чем бы я пошел вновь на своих врагов?
Боярин заерзал. На лице его заиграла лукавая улыбка. От князя не ускользнула эта перемена.
– Эк, ты махнул! А я-то думал, что спасла боярина его… дочь. Слаще медка была у него девка.
Князь смешался:
– Ты чего, дядька?
Мирослав, словно боясь, что его услышат, наклонился к Даниилу.
– Эх, князюшка! Да разве у тебя одного такое случается? Вот вернул мне баальник силушку, а ведь я хоть и старик, но попадись мне такая… – дядька скабрезно захихикал, чем рассмешил Даниила.