Изначально женитьба в планы Платона Вихрякова не входила, по крайней мере в ближайшем обозримом времени, тем более на Любаше. Но доводы деревенской тетки Натальи, употреблявшей в разговоре «евонное дело», оказались для молодого Платона, только начинающего карабкаться вверх по шаткой лестнице успеха, мудрыми.
– Оставишь Любаху с ребенком и считай – дальше тебе хода нет! Время, конечно, другое. Не то что при коммунизме – разные партячейки, разборки… Но поверь мне, старой: все, кто раньше был наверху, останутся там же! Только по-другому будут называться. А вся эта смута пройдет, государство не потерпит долго этого разгуляя. И представь себе – ты к тому времени станешь важным начальником. И вдруг разыскивает тебя женщина с ребенком, и алименты должен ей за столько-то лет! А у тебя, может, к тому времени – жена, дети и тесть – большую посаду занимает. Представил?
От собственных слов Наталья даже раскраснелась, затем успокоилась.
– Мой тебе совет: распишитесь тихо, скромно. Родится ребенок при тебе, как положено, а потом попросишь перевода в другую область. Причину придумаешь. Конечно, сначала поедешь один, а дальше… Тебя учить не надо.
Именно так и поступил Платон Вихряков, удивившись проницательности ума тетки Натальи.
* * *
Но вскоре письма прекратились, и только время от времени в газетах появлялись статьи о выходце из народа Вихрякове Платоне Федоровиче, сумевшем за короткий период поднять отстающую экономику области. Часто появлялись фотографии: вот Платон на строительной площадке в сверкающей, новенькой защитной каске. Вот детский интернат – детишки обступили Платона Федоровича, а он с отеческой улыбкой жмет руку мальчишке, которого держит за плечи воспитательница, глядя с благоговением на дорогого гостя…
* * *
Должно было пройти много времени, чтобы Люба поняла – они с дочкой остались одни. Как-то Наталья, которую Люба продолжала считать родственницей, не выдержала и, потупив глаза, открылась:
– Женился Платошка, паршивец! Уже и ребенок родился, девка. Олей назвали. Не говорила тебе раньше, не хотела расстраивать. Он, когда письма тебе писал, уже жил с новой женой, негодник… И девка у них родилась через год после твоей Надюшки. Да теперь-то уж чего… Правда все равно откроется.
Люба сидела на скамейке, глядела в одну точку и равномерно раскачивалась – взад, вперед. Наталья забеспокоилась: